«Когда же ты напишешь рассказ про Уникума?» До последнего времени я не могла ответить на этот вопрос. Возможно, дело в том, что Уникум давно превратился в некий символ нашей конюшни. Сообщение о его смерти на двадцать шестом году жизни стало для меня шоком, на душе стало тоскливо и пусто...
Чемпион родился
Когда в конном заводе появляется на свет жеребенок, люди, принимающие его, нет-нет да и помечтают о его грядущей судьбе. Всегда интересно, кем станет это нескладное, мокрое и взъерошенное чудо. Только рыжему сыну статной русской рысачки Убористой не было дела до человеческих чаяний. Жеребенок едва встал на свои невероятно длинные ножки и первый раз пробовал на вкус материнское молоко. Гнедая кобыла облизывала свое чадо, ее сейчас тоже не интересовали люди с их заботами. К суете вокруг своей особы она за время жеребости привыкла, ведь отцом ее малыша был известный американский производитель Микс Гановер. На этого последнего его жеребенка люди возлагали большие надежды. Тем временем за стенкой денника Убористой решился вопрос имени для малыша: Уникум - это то, что надо для будущего ипподромного победителя.
«Как вкусно! Как хорошо и тепло рядом с мамой!» - думал в это время рыжий жеребенок и удовлетворенно помахивал кургузым хвостишкой.
Ипподром
Уникума привезли на Московский ипподром вместе с другими рысаками Злынского конного завода.
И случилось непредвиденное, перспективный жеребец никак не проявил себя на дорожке. Возможно, Уникум просто попал не в те руки. В результате он остался на ипподроме, но как лошадь школы верховой езды.
Будни проката оказались для Уникума тяжелыми и непривычными: вместо легкой качалки и бегового круга в его жизнь вошло седло и бесконечные всадники... Такая работа выматывала и доводила коня до исступления - спина болела, ноги ныли, рот нещадно саднило...
«За что? Что случилось? Почему я попал сюда?» - эти мысли постоянно врывались в тяжелый и вязкий сон Уникума.
Странный конюх
Прошло много лет. Уникуму, теперь уже мерину, исполнилось пятнадцать, он все еще работал в школе на ЦМИ. Всадники по-прежнему вызывали у него глубокое неприятие. Лошадей, ходивших с ним в смене и стоявших рядом в конюшне, Уникум также недолюбливал, они раздражали его - одни своей неуемной энергией, другие вялой покорностью судьбе. За столько лет он так и не стал здесь своим, да и не хотел, если честно.
В тот день Уникум стоял носом в угол и привычно просчитывал, как бы сподручнее вышвырнуть из своего денника того, кто захочет войти первым. Рядом остановились две женщины, ту, что помоложе, он знал и не ждал от нее ничего хорошего, вторая, как потом выяснилось, была новым конюхом. «Это Уникум, - сказала первая своей спутнице. - Когда придут его седлать, в денник не пускай, сначала зайди сама и отдубась его хлыстом хорошенько!» Конь не понял слов, но хорошо различил интонацию, как и тон второй женщины, удивленный и растерянный: «Зачем?» Не тратя слов, женщина помоложе сделала шаг в денник, и Уникум оправдал ее ожидания, отчаянно ударив задом.
Пришло время седловки, новый конюх вошла к нему, держа в руке хлыст, Уникум приготовился драться. Она ударила его, как учили, только, пожалуй, не так сильно, как другие. После третьего удара он дал себя схватить. Уникум не знал, насколько еще хватит у него сил сопротивляться людям, наверное, его ждет участь большинства лошадей проката: скоро ему тоже все станет безразлично. Видимо, эта тоска на мгновение отразилась в его глазах, потому что женщина отпрянула в сторону и начала внимательно вглядываться в него. Дальше день пошел как обычно, вечером свет в конюшне приглушили, и Уникум начал засыпать, как вдруг та самая женщина тихо подошла к его деннику - и в кормушку посыпались сухарики. Он недоверчиво смотрел на странного конюха сквозь решетку, не решаясь взять угощение. Женщина что-то говорила, только конь не понимал этих слов, ведь он никогда не слышал ничего подобного: «Прости меня, Уникум, пожалуйста!»
В свое следующее дежурство она снова пришла и смело вошла в денник, но не стала подходить к коню, а просто опустилась на опилки у стены и стала тихонько что-то рассказывать, даже напевать. Она просидела так довольно долго, а уходя снова насыпала в кормушку сухари. «Странные существа - люди. Что ей от меня нужно? Не понимаю», - размышлял Уникум, смакуя угощение.
Переезд
Конюх заканчивала вечернюю уборку конюшни, а Уникум уже высматривал ее, прижавшись носом к решетке. Прошло еще несколько лет, но они уже не казались рыжему рысаку такими беспросветными, ведь у него появился друг. Ночные посиделки в его деннике стали особым ритуалом. Когда на конюшне дежурила Лидия Васильевна (так звали странного конюха), его никто не смел бить, она коршуном налетала на любого, кто пытался обидеть коня. Жаль только, что работала она не каждый день.
Последнее время Уникум чувствовал сильную слабость после работы, ему уже не хватало сил не только на то, чтобы сражаться с всадниками, но и на то, чтобы отбегать привычные пять часов. Старый конь не задумывался, что будет дальше, просто с удивлением отмечал, как пустеют денники его ровесников, а спустя некоторое время в них появляются новые молодые лошади.
Лидия Васильевна вошла к нему неожиданно. В тот день дежурил другой конюх. Странно было и то, что женщина принесла с собой попону и недоуздок. Надев все это на Уникума, она позвала его за собой. Перед коневозкой рысак замешкался, но знакомый голос звал его, просил идти вперед, и он пошел.
...Когда Уникум сошел по трапу вниз, он чуть не задохнулся от невероятного количества забытых запахов - пахло травой и цветами, какими-то другими животными. Когда конь оказался по брюхо в густой и сочной траве, он вдруг понял, что забыл, как нужно пастись. Уникум хватал траву, ронял ее и растерянно озирался вокруг, но Лидия Васильевна опять была рядом и говорила что-то ласковое и успокаивающее.
«Как все странно, как необычно!» - подумал Уникум и неожиданно для себя звонко заржал.
Власть и страсть
Домом Уникуму стал маленький деревянный сарай, где не было автопоилок, кормушек, цементных полов и толстых решеток. Зато было вдоволь свежего воздуха, травы, а еще заботы и ласки. Его новая хозяйка заботилась о нем, как о ребенке. Потом появились другие люди и другие лошади, но они ничуть не раздражали Уникума. Лошади были старыми и больными, а люди никого не обижали.
С появлением в маленьком сообществе единственной кобылы жизнь Уникума сделала новый вираж. Он полюбил красавицу Паузу - и добился от нее взаимности. Вскоре они стали править своим табуном вместе.
«Я - вожак! Я всегда знал, что стану им. Вот это жизнь!» - с этими счастливыми мыслями Уникум снова принялся ласково почесывать холку Паузы.
Невинные шалости
После нескольких лет привольной жизни Уникум внезапно ощутил, что снова не прочь пошалить, только не злобно, как раньше, а просто от хорошего настроения. Он был не совсем уверен, как люди поймут его шутки, но в глубине души чувствовал, что наказать не должны. Первый опыт он поставил на своей любимой хозяйке. Она как раз сняла со всех лошадок зимние попоны и тащила их к выходу из конюшни. Уникум загородил ей путь. «Уйди, старый, видишь, руки заняты!» Он не двигался с места. Женщина толкнула его плечом, а он лишь с удовольствием подпрыгнул на месте. Они играли в «пихалочку» еще несколько минут, пока хозяйка не кинула все попоны на пол и не развернулась к нему. Уникум в мгновение ока освободил ей путь и стал наблюдать, что произойдет. Он не ошибся, женщина рассмеялась и похлопала его по боку, назвав каким-то новым именем, которое неожиданно понравилось старому рысаку: «Ну и хитрюга ты, Гаврюша!»
Е«Та-ак! Опять, развлекаемся!» - услышал он за спиной. Дочка хозяйки поймала его на месте «преступления»: он только-только успел зажать в угол двух новеньких девочек и, свирепо скрежеща зубами, требовал с них мзду за пересечение своего стойла. Ну, что ж, проигрывать он тоже умел красиво, поэтому тут же отошел в сторонку. «Ах, ты пень старый!» - весело сказала хозяйская дочка и сделала шаг к выходу, но тут же растянулась на полу. Уникум, не торопясь, отодвигал в сторону коварно подставленную ей ножку, и смотрел сверху вниз насмешливо и нахально.
А один раз поутру Уникум случайно отвязался и вышел гулять во двор. На плацу ничего интересного он не нашел, поэтому двинулся за его пределы, куда лошадей не пускали. Люди собирались завтракать и накрывали на стол, стоящий возле дома. Уникум подкараулил момент иЕ после того, как он похозяйничал на столе, кушать там больше было нечего. На следующий день во время прогулки Уникум подошел к изгороди и выглянул на «человеческую половину». Хозяйка и ее помощница снова завтракали за столом. Гаврюша тихонечко заржал раз, другой. Наконец, люди смирились и пригласили коня к столу. Теперь каждое летнее утро начиналось для него с чашечки сладкого чая.
«Так и должно быть! Умная лошадь своего шанса не упустит!» Нос Уникума шарил по столу в поисках чего-нибудь вкусненького.
Беда и болезнь
Сегодня у Гаврюши снова разболелось сердце, хорошо еще, что он быстро научил своих людей оказывать ему помощь. Они приносят противную колючую штуку, после ее укуса ноющая боль в груди утихает. Только обязательно нужно поржать, постучать ногой по полу и указать им носом на то место, которое болит, чтобы они не ошиблись. Эта боль вроде бы ушла навсегда, когда из жизни Уникума исчезла утомительная ежедневная работа в прокате. Но из-за одного печального происшествия она вернулась снова, окрепшая и злая, как никогда.
Уникум, Пауза и еще две лошади пережили угон. Уникум помнил кошмар тех дней, как в тумане. Он отвык бояться людей, а те, словно в насмешку над доверчивостью старых лошадей, гнали их по ночному лесу, разбивая им ноги об невидимые в темноте коряги и корни, разрывая рты веревками. Уникум не знал, когда кончился этот ужас, просто внезапно ощутил, что люди ушли, бросив их в лесу. Пауза и остальные, безошибочно определив направление, пошли к дому, а Уникума силы оставили. Он лежал на поляне и не мог заставить себя встать. Конь не знал, сколько прошло времени, но неожиданно услышал рядом знакомый голос. Он увидел остальных лошадей и хозяйскую дочку, которая вдруг кинулась у нему и обняла за шею. Потом была какая-то машина, ворота конюшни, знакомое стойло за ними, но до него он дойти уже не смог, просто упал, перешагнув порог.
К зиме все остальные жертвы угона полностью оправились и снова стали с удовольствием ходить под седлом. Уникум провожал их взглядом и оставался гулять в заснеженном плацу. Толстая теплая попона нелепо болталась на его похудевшем теле, ему ничего не хотелось, просто стоять и жевать свое сено.
Однажды лошадей, как обычно, поседлали и вывели на улицу, и Гаврюша вдруг запросился следом. К тому времени смена как раз начала рысь, Уникум подобрался и двинулся за хвостом последнего коня. Когда лошади показались из-за поворота, Уникум уже бежал на своем обычном месте позади Паузы.
«Хватит уже отдыхать, я поправился и снова готов работать!» Он не мог сказать эти слова вслух, но хозяйка поняла его.
Я нужен людям!
На него снова надели седло и посадили маленького мальчика. Хозяйка говорила своей помощнице: «Прокати ребенка шагом до поворота и обратно», но прежде чем она договорила, Гаврюша уверенно двинулся вперед. Люди было дернулись, чтобы схватить его за повод, но конь спокойно оглянулся - и они остановились. Уникум прошел до поворота, развернулся и аккуратно довез малыша обратно. «А ну-ка еще раз сходи, Гаврюшенька», - с улыбкой сказала хозяйка. И он снова пошел, удовлетворенно прислушиваясь, к радостному повизгиванью сверху.
«Пусть там сидит несмышленыш, главное, что мне снова доверили везти человека, а значит признали, что я нужен», - подумал Уникум, аккуратно, чтобы не уронить ребенка, поворачивая обратно.
Свет
На сей раз боль была не такой, как всегда, она словно захватила все существо старого коня, мешала дышать, затягивала матовой пеленой глаза. Он чувствовал, как что-то надвигается, и не позволял себе лечь. Люди суетились вокруг, втыкали в шкуру иголки, но сейчас они не помогали. Уникум падал и снова вставал, пытаясь уйти, нет, убежать от надвигавшейся темноты.
Вдруг боль отступила, но вокруг коня стало темно, голос хозяйки начала удаляться, удаляться,,, Конь все же продолжал куда-то брести в этой черной пустоте, в конце которой сверкала маленькая звездочка. Потом она неожиданно выросла и засияла совсем уж ослепительно. Рыжий конь выглянул на свет и увидел залитый солнцем луг и гнедую кобылу у реки, которая звала его ласковым ржанием. Маленький длинноногий жеребенок скакнул вперед и помчался к ней, скользя над густой изумрудной травой: «Мама! Я уже бегу!», а старый мудрый Уникум остановился на границе света и тьмы. Конь не мог просто так уйти, он повернул голову назад, где затихали знакомые голоса, чтобы последний раз оглянуться на свой настоящий дом.
«Прощайте... Спасибо». И Уникум шагнул в тепло, покой и свет...
Дарья Кузовлева
