Думаю, ни для кого не секрет, что коневодство, которое в России сегодня переживает не лучшие дни, в других странах мира является хорошо развитой отраслью народного хозяйства. Спортивными успехами “своих” пород гордятся даже люди, далекие от конного мира, что уж тут говорить о конниках! Пальма первенства в классических видах конного спорта на сегодняшний день целиком и полностью принадлежит Германии. Как ни одна другая страна, она дала миру удивительные породы, отличающиеся неброской красотой, исключительным дружелюбием, яркими спортивными талантами, а кроме того, несокрушимой волей к победе: тракененская и ганноверская, ольденбургская и вестфальская, ну и, разумеется, голштинская.
К голштинским лошадям в Германии отношение особое. Государственные заводы и частные конюшни, где их разводят, тесно взаимодействуют между собой и являются членами Союза заводчиков голштинской породы. Строгий племенной учет, работа с линиями - все нацелено на получение наилучшего результата. Немецкие конезаводчики делают все, чтобы голштинская порода стала еще одной жемчужиной в короне мирового коневодства...
Томас Мор - один из членов Союза заводчиков голштинской породы и управляющий частной конюшней Мааса Хелля. Но эта конюшня в селе Кляйн Оффенсет под городом Эльмсхорн не похожа на другие. В табунах молодняка, гуляющих на арендованных пастбищах, вам не удастся найти ни одной кобылы, бесполезно искать их и в денниках. Это конюшня голштинских жеребцов.
Весь день в офисе два сотрудника собирают и анализируют информацию о потомстве, появившемся во всех конезаводах Германии, Франции, Бельгии. Получив необходимые сведения, Томас Мор лично едет смотреть молодняк, чтобы купить, быть может, только одного, но самого лучшего жеребенка. Если спросить у него, осматривающего 4-5-месячных длинноногих малышей, родословным которых позавидовали бы любые специалисты из Европы, о чем он сейчас думает, возможно, ответ был бы: “Мне предстоит трудный выбор, а сделав его, я покупаю лишь... надежду”.
 |
Маас Хелль с Экзорбитантом |
Таких чистопородных голштинских “надежд” в Кляйн Оффенсет сейчас 170, годовички проходят первый оценочный отбор, двухлеток начинают потихоньку тренировать. Лучших из них ждет трудное испытание - кёрунг, на котором комиссия, оценив родословную, экстерьер, спортивные способности, будет решать, достоин ли жеребчик стать племенным производителем. Главная цель этой конюшни - не разводить породу самостоятельно, а стремиться к улучшению голштинской породы, отбирая лучших из лучших, обучая этих лошадей, совершенствуя их природные способности, создавая из них драгоценных племенных жеребцов или спортсменов-призеров. Томас Мор должен ощущать себя ювелиром, тяжелым трудом превращающим неограненный алмаз в сияющий бриллиант!
На самом деле Мор стал управляющим в Кляйн Оффенсет не так давно. До этого он участвовал в соревнованиях на лошадях этой конюшни, а после помогал человеку, которого знает весь конный мир. Маас Йоган Хелль скромно называл себя “совершенно нормальным конеторговцем”. Однако знатоки говорили: “Он - некоронованный король голштинского коневодства, один из лучших иппологов во всем мире”. Заводчик, владелец племенных жеребцов и торговец, Хелль за свою жизнь продал лошадей в 38 стран мира. Список ведущих конников, которых он обеспечил лошадьми, читается как стартовый лист чемпионата мира!
...Это случилось в конце тридцатых годов в Гамбурге, перед зданием универмага: маленький Маас Йоган ревел и не давал оттащить себя от края тротуара. Его не интересовал Санта Клаус, с которого не сводили восторженных глаз другие дети. Он застыл возле двух огромных тяжеловозов, терпеливо стоявших перед повозкой в ожидании хозяина, - таких лошадей ему еще не приходилось видеть. Родители были недовольны, они специально приехали с сыном в Гамбург “к Санта Клаусу”... Так началась история человека, посвятившего всю свою жизнь лошадям. В том, что сравнительно немногочисленная голштинская порода стала ведущей среди конкурных лошадей - большая заслуга Мааса Хелля. Его почти гениальная способность “на глаз” определять спортивные достоинства лошадей стала легендой.
***
 |
Лакантус и Акорадо |
Маас Хелль родился в 1934 году. Его родители вели крестьянское хозяйство, где в горячую пору дел было выше головы. “Они не могли уделять мне много времени, - рассказывал Хелль. - У них было слишком много работы”. Научившись ходить, малыш все время проводил во дворе и на конюшне. Там стояла старая кобыла по кличке Майка. После школы мальчик помогал родителям. Все послеобеденное время проводил в поле, где они пахали, боронили, сеяли или убирали урожай. Часто ему было некогда выполнять домашние задания. “Чтобы работать с лошадьми, а вечерами падать в постель уставшим, но счастливым, я готов был получать от учителя три-пять ударов палкой в наказание за несделанные уроки”.
В день крещения младшего брата Маасу было три года, а старушке Майке уже 30. Кобылу запрягли, чтобы привезти из ближайшего ресторана столы и стулья для праздничного обеда. Во время этой перевозки старая кобыла пала... “Я очень любил эту лошадь. Раньше я ползал в деннике буквально у нее под ногами, теперь конюшня опустела. Моим родителям было трудно объяснить мне в этом возрасте, что такое смерть”.
Через несколько недель место в конюшне заняла новая лошадь - двухлетняя кобылка от чистокровного Тримбониуса. Ее привезли из Хазелау, что в 25 км от Кляйн Оффенсет. И с этой лошадью у маленького Мааса вскоре завязалась сердечная дружба, ему разрешалось подвозить на ней дрова и совершать другие поездки. Однако с кобылой, получившей, как и первая, кличку Майка, его ждало горестное расставание. В 1944 году Майка прохолостела, и ее забрали в армию. “Мне уже было 10 лет, и я понимал намного больше - это расставание было для меня еще ужаснее, чем первое. Никогда больше я ничего не услышал об этой лошади”. Майка оставила дочь от Хайделёйфера, на которой Маас Хелль начал ездить верхом. Уже через полгода занятий у тренера, придерживавшегося “старой школы”, мальчик и лошадь смогли выиграть первые соревнования по преодолению препятствий. За несколько лет пара одержала около ста побед и заняла много призовых мест.
 |
Гордость конюшни - Кальваро |
В начале пятидесятых годов Маас Хелль смог купить свою первую собственную лошадь. Он заплатил за нее 800 марок. Незадолго до этого он стал разводить в отцовском сарае морских свинок и заработал за год 2000 марок. Это позволило не только купить, но и содержать лошадь. Маас решил связать свою профессиональную деятельность с лошадьми, хотя в те годы коневодство, казалось, не имело никакого будущего. “В глубине души каждый зависит от своих корней. Мне всегда казалось, что моя судьба связана с лошадьми, и я решил, что пусть так и будет”. Много мыслей бродило в голове молодого человека. Он по-прежнему успешно выступал на соревнованиях, но вскоре понял, что этим не сможет зарабатывать на жизнь. В 20 лет Маас Хелль выбрал себе специальность. После работы он начал оборудовать в отцовском сарае денники, которых со временем становилось все больше и больше. На заработанные деньги он покупал молодых лошадей, чтобы готовить их для спорта и продавать.
С 1946 по 1965 год в Германии было отправлено на бойню почти 95% всех лошадей. Изменения к лучшему произошли только в середине шестидесятых годов, когда начался значительный подъем конного спорта и любительской верховой езды. К этому времени молодой Маас Хелль успел познакомиться со многими заводчиками. Ночи напролет просиживал он с опытными коневодами, разговаривая о лошадях.
И вот - первый большой успех. В 1970 году его включили в комиссию по отбору жеребцов-производителей, а в 1971 году Маас Хелль стал управляющим делами отделения и ответственным за содержание и продажу жеребцов Союза заводчиков голштинской породы в Эльмсхорне.
 |
Акорд II |
 |
Кор де ля Бриер |
Маас никогда не был “приятным и удобным человеком”. Он говорил: “За многие годы я очень близко познакомился с заводчиками и лошадьми, и мне стало ясно, что если человек по натуре боец, то и лошадей он держит таких же. Если на протяжении двух или трех человеческих поколений лошадей (принадлежащих к сходным линиям) отбирают по бойцовским (или противоположным) качествам, то возникают хорошо заметные различия. Я всегда держался мнения, что голштинская лошадь должна иметь бойцовский характер. Такая лошадь на перепрыжке, когда действительно на карту поставлено все, должна стремиться помочь всаднику, должна сама хотеть победить. Покорная лошадь - это прекрасно, но недостаточно. Такие лошади большей частью не пригодны для большого спорта”.
Маас Хелль направлял жеребцов, принадлежащих объединению заводчиков, в большой спорт. Он обязывал выступать на этих жеребцах лучших спортсменов, таких, как Михаэль Рюйинг, Герберт Блёкер, Петер Вайнберг, братья Лютер и другие. И он отбирал жеребцов прежде всего по их результатам: “Жеребец не может передать потомству качество, которым не обладает сам”. Особо примечательна и характерна для этого человека история приобретения двух лошадей, получивших позже мировую известность: Кора де ля Бриера и Зильберзее. Знакомство с Корде, как теперь называют этого жеребца французской верховой породы в Гольштейне, было случайным. Небольшая гольштейнская делегация предполагала освидетельствовать на предмет аренды одного жеребца. Так как после этого осталось немного времени, конники посетили одного известного заводчика. “Это было больше, чем случайность: я заметил в закрытом манеже двухлетнего жеребенка, и он обратил на себя мое внимание тем, как реагировал на появление нескольких незнакомых людей. Я был восхищен тем, как этот жеребец двигался: словно кошка - наблюдая за всем вокруг. Потом он заскочил обратно в манеж, точно рассчитав прыжок. По моему мнению, именно такая лошадь нужна была нам в Гольштейне - настолько она была понятлива, работоспособна и пластична. Впоследствии мое первое впечатление подтвердилось. Жеребец обладал редкой техникой прыжка, прежде всего подвижной работой переда”.
Корде прошел кёрунг и был поставлен в заводскую конюшню Зитвенде. В первый же сезон он покрыл 92 кобылы. Значение Кора де ля Бриера для голштинской породы теперь неоспоримо. Ни один другой производитель в этом столетии не оказал на нее такого влияния в смысле рабочих качеств, техники и особенностей движений. Более пятидесяти его сыновей отобраны для племенного использования. Его потомство распространилось по многим странам мира. Племенное назначение получил и его сын, Калетто, с большим успехом выступавший на международной арене под седлом Михаэля Рюйинга. В настоящее время нельзя представить себе разведение голштинской породы без сыновей и внуков Корде.
 |
Без английской крови нет сегодня спортивного коневодства. Чистокровный жеребец Майтенс |
Широкой общественности еще более известен другой производитель спортивных голштинских лошадей - серый жеребец Зильберзее, тоже французского происхождения. Среди его достижений - победы в Большом призе Ахена, в немецком конкурном дерби, четыре раза он выходил в финал Кубка мира, выиграл под седлом Рюйинга шведское и датское дерби. “Однажды во время командировки в два часа ночи зашла речь об этом жеребце. Прямо среди ночи его доставили за 30 км с пастбища, где он находился с двадцатью другими молодыми жеребцами. В шесть утра он первый раз в жизни вышел на освещенный электричеством манеж. Жеребцу было тогда два с половиной года, и, разумеется, он никогда еще не видел препятствий. Но когда он должен был впервые на рыси переступить через жердь, то сразу понял, в чем тут дело. В конце этого осмотра я увидел жеребца в прыжке через метровое препятствие, и он прыгал точно в той же манере, которая впоследствии восхищала зрителей, собравшихся у экранов телевизоров”.
Маас Хелль говорил: “...Нужно или очень желать иметь эту лошадь, или не желать совсем. Во Франции я купил нескольких жеребцов, желая их не от всего сердца, и это было ошибкой. Корде и Зильберзее я очень хотел получить, так как знал, почему они мне нравятся. Качества хорошей лошади зависят от ее внутренних особенностей. У большинства лошадей отличный интерьер искупает многие экстерьерные недостатки. Если же лошадь не имеет бойцовских задатков, она не будет стремиться сама помогать всаднику”.
 |
Томас Мор и Акобат II |
Именно этот необыкновенный человек несколько лет назад разглядел в берейторе Томасе Море своего преемника. Маас Хелль не ошибся. Томас обладает таким же верным глазом, безошибочно отбирает среди молодняка самых перспективных жеребят. Каждый год он покупает примерно 60 жеребчиков от самых знаменитых голштинских производителей, из них на кёрунг готовится примерно 15 голов, а проходит его с успехом 10 - это очень высокий результат. Еще 10 жеребят становятся спортивными звездами. К примеру, на Олимпиаде в Сиднее пять лошадей-участников были выращены в конюшне Кляйн Оффенсет - таким результатом не может похвастаться ни один завод в мире!
“Многие заводчики, когда видят, что я положил глаз на ту или иную лошадь, просто отказываются мне ее продавать - раз, мол, Томас желает ее купить, значит это ценный жеребец. С этим бывают иногда трудности”, - улыбаясь, говорит Мор.
Процесс превращения забавного малыша в племенного жеребца или спортивную лошадь совсем не прост. Попадая на конюшню Кляйн Оффенсет, пятимесячные жеребята начинают получать особую “полувзрослую” пищу с аналогом материнского молока. Им нужно быстро расти, потому что уже в год, перед отправкой на пастбище, их ждет первый строгий отбор. Годовичков выпускают по одному в леваду, смотрят на свободном ходу, потом туда кладут жерди, чтобы жеребенок переступал через них, и после этого устанавливают небольшое препятствие, примерно 40-60 см. Это и есть первый тест - здесь оценивается все: желание прыгать, отсутствие страха, подход к барьеру и, наконец, техника прыжка. Потом все малыши отправляются на пастбище, где содержатся в табуне до поздней осени. Но и там за ними наблюдают: какие группы образуются в их сообществе, кто более активен и смел. Томас шутливо называет эти жеребячьи компании “бандами”. А знаете, что отличает “их” жеребят от “наших”? Все они абсолютно ручные и дают себя осмотреть и ощупать, как говорится, с головы до ног.
 |
Голштинскому жеребчику Калидо два года. Такой прыжок - мечта любого конкуриста. |
В двухлетнем возрасте жеребчиков ожидает следующий отбор, чуть сложнее предыдущего, в котором оцениваются экстерьер и грациозность движений. Мор с улыбкой говорит, что красивую лошадь продать легче. Но если в не слишком красивом жеребенке явно прослеживается спортивный потенциал, его обязательно отберут для дальнейших тренировок.
После этого “неудачников” вновь отправляют на пастбище, а “счастливчиков” разводят по денникам. Для них начинается подготовка к кёрунгу. Жеребчиков выводят два раза в день и тренируют на корде, а раз в две недели - в свободном напрыгивании. Томас Мор считает, что к каждой лошади требуется особый подход. Исходя из этого он устанавливает программу тренировок для своих жеребят, зная, что его разномастные “надежды” когда-нибудь станут лучшими из лучших.
...”Пойдемте, посмотрим на наше будущее”, - улыбаясь, приглашает Томас. Какое такое будущее, сначала не поняла я. Но когда мы зашли в крытый манеж и увидели годовалых, еще неуклюжих жеребят, сразу стало все понятно - вот оно, их будущее! Интересно, а в нашей стране мы когда-нибудь увидим такое будущее?
::author::
Фото из архива Томаса Мора
