Когда-то в моем детстве, счастливом, каким оно и должно быть у каждого ребенка, по радио часто передавали песню из популярного телефильма о будущем: “От чистого истока в прекрасное далеко, в прекрасное далеко я начинаю путь”. Воспоминания детства - самые яркие: они живут в душе человека всю жизнь. И как важно, чтобы этот исток оказался действительно чистым!
 |
В.И.Шишкин |
...”Ну что я вас все уговариваю? Поехали со мной, сами все увидите, - твердила наша знакомая. - Который год подряд туда езжу в отпуск - сплошное удовольствие!” Идея была заманчивой: нас приглашали на пару недель в Хреновской конный завод, на родину орловского рысака. Людмила Ивановна, мамина подруга, не в первый раз соблазняла нас рассказами о верховых прогулках в лес на арабских лошадях, которых также разводили в Хреновом, прекрасной природе, истории этого удивительного места, где мягкий песок бегового круга, казалось, еще хранил следы знаменитых чемпионов. Понятно, что мы скоро сдались, и поезд повез нас в сторону Воронежа, туда, где нас ждала встреча с чудесами.
В дороге я упоенно читала и перечитывала все, что только смогла найти о Хреновском конном заводе. Действительно, такой удивительной историей не обладает, пожалуй, ни один конезавод России. Есть более древние, есть более крупные, но что ни говори, а именно здесь произошло небывалое: рождение национальной гордости - орловского рысака.
Хреновской конный завод был основан в 1776 году графом Алексеем Григорьевичем Орловым, тем самым Орловым, который в 1762 году вместе с братом Григорием убил царя Петра III и возвел на престол великую императрицу Екатерину II. Царица умела помнить добро и в награду сделала обоих заговорщиков графами, а Алексею, зная его любовь к конному делу, подарила 120 тысяч десятин земель в Воронежской губернии. Там и создал граф Орлов два конных завода: крупный Хреновской и Чесменский - поменьше.
Время уже было к вечеру, когда мы вылезли из раскаленного поезда на станции “Хреновое” и стали нерешительно оглядываться (Людмила Ивановна уехала немного раньше и обещала встретить нас по приезде). Еще в Москве нам сказали, что от станции до места, где мы будем жить, довольно далеко. Хоть бы какой транспорт нашелся...
 |
Граф А.Г.Орлов |
“Приехали? Вот и хорошо, пошли за мной, вас тут “мерседес” дожидается!” - стремительно налетела на нас Людмила Ивановна. Мы вяло поплелись за нашей бодрой знакомой, но при виде упомянутого “мерседеса” усталость и апатию как рукой сняло - толстая гнедая кобыла повернула к нам голову и задумчиво пошлепала губами. Возница, длиннющий парень, соскочил с телеги и, одним движением забросив в нее наши пожитки, снова взгромоздился на козлы. “Ну как, нравится? Ее зовут Анапа, на ней подвозят к конюшням всякие небольшие грузы, но она не против и за гостями прогуляться. Кроме нее, в заводе есть и другие русские тяжеловозы. Они просто незаменимы в таком огромном хозяйстве, как Хреновое: неприхотливые и сильные, добронравные и послушные”, - рассказывала Людмила Ивановна.
Анапа довезла нас прямо до большого деревенского дома и благодарно приняла от меня кусочек сахара. После знакомства с хозяйкой, всю жизнь проработавшей на конезаводе, и обустройства в небольшом летнем домике мы вышли оглядеть окрестности. Совсем рядом, в десяти минутах ходьбы, засыпал Хреновской завод. “Завтра мы пойдем туда к половине седьмого. Сначала вы осмотритесь, а потом направимся в арабское тренотделение, где лошади проходят предпродажный тренинг. Ездить будем по две смены в день: в первую очередь на хорошо объезженных четырехлетках, а затем на трехлетних жеребчиках, они еще дурные, бестолковые”.
Перед сном у меня еще хватило сил немного почитать о Хреновом, чтобы назавтра не ударить в грязь лицом. Итак, после смерти графа Орлова все земли и крепостные крестьяне перешли в наследство его дочери, Анне Алексеевне Орловой-Чесменской. Молодая женщина в 23 года стала на свой страх и риск управлять конезаводом, но хорошей хозяйки, увы, из нее не получилось. Поэтому в 1811 году графиня ставит управляющим в Хреновом своего крепостного человека. Василий Иванович Шишкин еще при жизни Орлова был его доверенным лицом, а после смерти графа практически закончил работу по созданию орловских рысаков. При этом зоотехнике-самородке, имя которого вошло в историю русского коневодства, поголовье лошадей в конезаводе доходило до трех тысяч.
 |
Было... |
 |
...стало |
В 1818 году, благодаря своей удивительной смекалке, Шишкин становится вольным человеком. Дело было так: в мае того года завод посетил император Александр I. Шишкин решил не упускать благоприятный момент, чтобы отличиться перед царем. Специальной дрессировкой он добился того, что при входе Александра в конюшню все ее обитатели начали одновременно громко ржать, словно приветствуя императора. Кроме того, он обучил одного из старейших орловских рысаков завода Любезного I следующему: покрасовавшись перед императором на свободном ходу (без уздечки, без конюха), благородный конь подбежал к тому месту, где стоял царь, и упал перед ним на “колени”, будто преклоняясь перед монаршим величием. Восхищенный таким приемом, Александр пожаловал сметливому управляющему драгоценный перстень со своей руки, что допускалось только по отношению к свободному человеку. Поэтому графине, дабы не позорить императора, пришлось срочно давать вольную своему крепостному.
После этого Шишкин остался работать в Хреновом, так как графиня заинтересовала его очень приличным жалованьем - 13 тысяч рублей в год. Василий Иванович занимался заводом еще тринадцать лет. К сожалению, в 1831 году он был уволен по доносу. А в 1845 году графиня Орлова продала завод государству...
В шесть часов утра голова отказывалась отрываться от подушки, вернее от книги, на которой я благополучно заснула. “Погоди, - смеялась Людмила Ивановна, - хлебнешь хреновского воздуха - сразу проснешься”. Мы вышли на проселочную дорогу, которая вела к воротам конезавода. Воздух и впрямь был удивительным - свежий, сладкий от запаха трав и цветов, он словно покалывал легкие, как шампанское. Когда мы вошли в высокие ворота, я думать забыла про сон. Перед нами во всем великолепии расстилался беговой круг - желтая песчаная дорожка в окружении зеленых вековых деревьев, а позади стоял немыслимой красоты дворец с башнями, арками - центральная конюшня. Основные здания конезавода строились с 1810 до 1818 года по проекту известного архитектора Доминико Жилярди. В 1960 году архитектурный ансамбль Хреновского конного завода был взят под охрану государства как памятник старины и русского зодчества. Посреди бегового круга на зеленом островке возвышалась огромная статуя распластавшегося в полете рысака. Однако лошадь вовсе не подавляла своими размерами стоящего рядом человека. Изваянная с глубокой любовью и благодарностью, она вызывала такую же огромную гордость за прекрасные человеческие руки, сотворившие великое чудо - орловского рысака. “Это Улов, - негромко и трепетно сказала Людмила Ивановна. - Он был всесоюзным и европейским рекордистом. Его и похоронили здесь, когда он умер от старости, на могиле знаменитого орловца под стеной главного здания стоит черный обелиск. Самая долговечная память, безусловно, в сердце человека, но эта могила с памятником - тоже дань благодарности и уважения к великой лошади”.
 |
Утренняя проездка |
С головой окунувшись в историю, мы не сразу двинулись дальше, но, когда оглянулись вокруг, нас окружила просто сказочная реальность. Повсюду между деревьями виднелись небольшие левады, в которых гуляли и резвились орловские рысаки. У каждой левады я застревала подолгу.
Нет породы прекраснее, чем орловский рысак: сколько в нем силы, благородства, упругой грации! Пусть уже больше века твердят о резвости и превосходстве американского рысака. Пусть. Кому что мило... Но настоящий русский знает: никогда поджарым сухим американцам не сравниться с изысканным великолепием орловских лошадей. Много лет назад талант прозорливого графа дал начало новой, доселе невиданной породе, и поплыл по бескрайним российским просторам белоснежный конь-лебедь. Широкая русская душа воплотилась в нем - удаль и размах, совершенство линий и интеллект. Глядя на рысаков, впервые в жизни здесь, в российской глубинке, я, еще ребенок, ощутила себя русской: поколения моих соотечественников вложили жизнь и душу в орловских коней. Сейчас я сопричастна их наследию, за мной так же очарованно придут к этим старым заводским стенам другие, еще не родившиеся...
Но пора было идти дальше, ведь мы приехали работать. Было бы неловко начинать знакомство с арабским тренотделением с опоздания. Так, из русской волшебной сказки, сделав всего несколько десятков шагов, я перенеслась в сказку восточную и снова приросла к месту. В леваде неподалеку ходили три серые кобылки. Увидев нас, они просунули сквозь загородку свои маленькие аккуратные мордочки, выпрашивая сухарик. Это были настоящие арабские красавицы - крутобедрые, тонконогие, с огромными томными глазами.
На этот раз от левады меня оттащили силой, и, наконец, мы вошли в мягкий полумрак конюшни. Там уже дым стоял коромыслом. К нам подлетел старший тренер: “Здравствуйте, москвичи, что-то вы долго сегодня, лошади ждут. Чистите быстренько и седлайте”. Тут он осекся, так как разглядел меня. “Так, ну и что мне с этой малолеткой делать? Она с конем-то справится? Кто отвечать будет, если что?” “Я, - вздохнула мама, вспоминая все мои многочисленные падения за четыре года ездовой карьеры. - Уже тринадцать лет отвечаю”. Тренер пожал плечами, и вопрос вроде бы был решен. Мы пошли в сторону денников, где нетерпеливо крутились арабские жеребчики в предвкушении скорой прогулки.
 |
Директор завода М.М.Астахов |
Кто-то сунул мне в руки щетку и скребницу и подтолкнул к деннику, откуда раздавалось негромкое и приветливое ржание. “В лес поедешь на нем, его зовут Водомет. Давай в темпе, через десять минут выезжаем”. Серый в яблоках жеребец сразу приглянулся мне, да и он не возражал против дружеского общения, особенно после того, как схрумкал всю морковку из моего кармана.
Вот мы, наконец, в седлах. Сопровождавший нас конюх встал в голову, и мы поехали к выходу на круг. Уже с внутренней стороны мы подошли к воротам конезавода и выехали на дорогу, которая привела нас прямо к лесу. Пейзаж в тех местах сильно напоминает прибалтийский: дороги покрыты белым легким песком, по обочинам растут огромные сосны, все вокруг усыпано их иголками. Кони идут совершенно бесшумно, будто плывут...
Езда доставила мне море удовольствия. Водомет был очень удобным и послушным, резво скакал галопом, ловко и уверенно брал препятствия. Внезапно мы выехали к большому оврагу. Мои спутники отважно рванули вниз, а затем галопом преодолели противоположную почти отвесную стенку. Мой опыт езды на московском ипподроме скачек по оврагам не предусматривал, но трусихой прослыть не хотелось, поэтому я несколько неуверенно толкнула Водомета вперед. В первую секунду жеребец, казалось, задумался, но потом отважно скользнул вниз по песчаному откосу и, достигнув дна, стремительно взлетел вверх. Я лишь успела запомнить удивительное ощущение напрягшейся сильной спины подо мной и того идущего из глубины веков доверия всадника к своему коню, которое я испытала, обхватив на подъеме его влажную шею: он обязательно вывезет. Сидя тогда на этом тихом и послушном арабском жеребчике, я внезапно поняла, почему лошади именно этой породы ценились на вес золота. Маленькие и проворные крепыши-арабы не подведут ни при какой опасности, преодолевая собственный страх, пойдут в любую жестокую схватку вместе со своим хозяином. Быть может, не попадись арабские кони на глаза страстному любителю лошадей Алексею Орлову, ему бы так и не удалось вывести своих уникальных рысаков.
Много десятилетий прошло с тех пор, как хитроумный граф Орлов одержал победу над турецким флотом в Чесменской бухте и получил роскошный выкуп за семью турецкого паши - 30 арабских скакунов. Двенадцать из них были направлены в подмосковное имение Орлова, остальных граф подарил российской императрице. Кроме того, Алексей Орлов купил в Аравии за 60 тысяч рублей золотом великолепного белоснежного жеребца Сметанку, которого из-за его особой ценности не повезли морем, как других, а вели своим ходом по суше в течение четырнадцати месяцев. Эти прекрасные лошади, отличавшиеся правильным экстерьером, грациозностью движений, а также исключительной работоспособностью и выносливостью, стали одной из важнейших составляющих в основании новой породы, выведенной Орловым. Родоначальником ее стал Барс I, сын Полкана и внук легендарного Сметанки. К сожалению, судьба лучших восточных трофеев графа очень печальна: Сметанка прожил в России чуть больше года, да и некоторые другие погибли, не выдержав сурового русского климата.
Прошел не один век, и вот в 1980 году в Хреновском конном заводе вновь появились грациозные арабы. Они поступили с Терского конного завода: с этого момента в Хреновом помимо орловского рысака стали заниматься разведением арабской чистокровной породы.
Усталые и взмокшие, мы вернулись на конюшню часа через два. Только-только были выпиты первые глотки тепловатой воды из шланга, как нас уже разыскал старший тренер. “Не расслабляйтесь, у вас на очереди трехлетки”.
Вторым моим конем стал золотисто-рыжий Диспут, вертлявый крепыш с белыми ножками. Людмила Ивановна не преувеличивала, когда говорила, что трехлетки совсем шальные. Рыжий дурень шарахался из стороны в сторону от листьев, птичек, других лошадей.
Мы снова выехали за ворота на уже знакомую дорогу, но неожиданно свернули в сторону и оказались у въезда в поле. Широкий простор умиротворяюще подействовал на наших арабов, они угомонились и принялись с интересом поглядывать по сторонам. К концу проездки мы очутились перед высоким зеленым холмом, на котором раскинулся бескрайний яблоневый сад. Красные спелые яблоки невероятных размеров свисали с деревьев. Конюх Паша хитро подмигнул нам: “Рвите, а потом шустренько удираем”. Уже через минуту я обладала бюстом на зависть Мерилин Монро, а еще через пару минут, когда мы уносились из сада таким бешеным галопом, что свистело в ушах, а деревья по краям дороги потеряли четкие очертания, я, вцепившись в коня, проклинала собственную жадность. Яблоки вылетали из-за ворота моей футболки и с треском, словно снаряды, разбивались о дорогу. Что и говорить, пожелай кто-нибудь выследить непутевого воришку, он мог бы спокойно идти по оставленному следу. Словом, для первого дня впечатлений было достаточно.
 |
Русский тяжеловоз Ларек |
Время летело незаметно, скучать и впрямь оказалось некогда. В ближайшее же воскресенье мы пошли в музей орловской породы, созданный при конезаводе. Нам посчастливилось попасть туда в тот день, когда было мало посетителей, и экскурсия проводилась для нас троих. Глядя на портрет графа Орлова, переправленный сюда из Третьяковской галереи, я не могла отделаться от мысли - каким же надо быть проницательным и незаурядным человеком, чтобы создать принципиально новую, национальную породу лошадей! Орловский рысак - первая упряжная лошадь России. До создания этой породы богатые люди разъезжали на неаполитанских, датских, испанских и немецких лошадях, на вид могучих и рослых, а на деле - слабосильных. Граф говорил: “Нам нужна такая лошадь, которую не стыдно было бы запрягать и под воду, и под воеводу”. Он соединил лучшие качества ценнейших европейских и азиатских пород: арабской, датской, голландской, мекленбургской... Венцом этой работы стала необыкновенная порода, которая и по сей день является жемчужиной российского коневодства.
За время существования Хреновского завода в нем было выращено более 10 тысяч племенных лошадей, питомцами Хренового выиграно множество призов на различных ипподромах, среди них выдающиеся рысаки класса 2.05 и резвее на 1600 метров - Улов (2.02.2), Морской прибой (2.04.5), Гопак (2.03.2), Проспект (2.01.6) и другие.
Несмотря на размеренность жизни конного завода, каждый новый день, проведенный там, был полон впечатлений и открытий. По утрам мы чистили лошадей, потом отправлялись на верховые прогулки, затем помогали конюхам кормить наших арабских приятелей. Больше всех на поприще физического труда в денниках тренотделения отличалась мама. Дело было в том, что ей хватило нескольких минут сидения на вертлявой спине моего Водомета, чтобы решительно отказаться от езды на арабских жеребчиках. “Я уж лучше на конюшне покручусь, - смеялась она. - Для меня нужна лошадка поспокойнее да посолиднее, вроде Анапы”.
Счастливое время летит быстро, незаметно настала пора собираться в Москву. В последний раз мы съездили в лес и в поле, а потом на конюшне попрощались с нашими хвостатыми друзьями. На следующий год все они должны были попасть на аукцион, так что эта встреча была последней. Поезд отходил от платформы, а позади оставалась сказка, которую ни я, ни мама никогда не сможем забыть. Мы увозили с собой терпкий запах сосновых лесов, мягкий стук копыт рысаков по беговому кругу - словом, весь этот край, который хранит верность “делам давно минувших дней”...
 |
Музей конезавода. Сбруя XVIII века |
С того дивного лета 1987 года прошло тринадцать лет... И вот опять передо мной беговой круг с памятником Улову, и сладкий хреновской воздух слегка кружит голову. Правда, сегодня я приехала в конный завод уже не в качестве гостя, а по заданию редакции. Удивительно все же, как просто и ясно воспринимается мир, когда тебе тринадцать лет! Тогда я не замечала почти ничего, кроме красоты этого места и необыкновенно прекрасных лошадей. Как разительно отличаются от тех детских воспоминаний мои взрослые впечатления от жизни Хреновского завода!
Ребенком я не задумывалась, какое это огромное и многоплановое хозяйство, в котором разведение лошадей - лишь один из видов деятельности. Как ни странно, коневодство в Хреновом (700 голов лошадей), хоть и остается для завода главным делом, но в экономическом плане является не только неприбыльным, а скорее даже убыточным, существующим за счет двух других крупных направлений - растениеводства и животноводства. Причин для этого много. Одна из них в том, что завод продает сегодня недостаточное количество лошадей, а цены на проданных животных не так высоки, как хотелось бы. В среднем в год из конного завода продают от 60 до 130 голов лошадей. Кроме того, очень сократился экспорт животных за границу. Это во многом объясняется большими сложностями при таможенном оформлении четвероногого груза. Хреновских лошадей покупают на племя другие конные заводы (Алтайский, Чесменский, Пермский, Московский и другие), животных продают также на государственные конюшни, в конную милицию, цирки, приобретают коней и администрации крупных городов для создания детских конноспортивных школ.
Кроме того, в настоящее время возник определенный спад интереса к арабской чистокровной породе. Несмотря на это, дирекция завода не теряет надежды на дальнейшее развитие арабского отделения. Третьего сентября 2000 года состоялась скачка арабов на Центральном Московском ипподроме, на которой питомцы Хренового выступили очень неплохо. А в 1996 году две лошади этой породы, Призма и Аралия, также рожденные в Хреновском заводе, вошли в пятерку лучших кобыл американского континента.
Слушая рассказ директора конезавода Михаила Михайловича Астахова о знаменитых питомцах Хренового, я вдруг удивилась тому, что Хреновое просто располагает к погружению в воспоминания. В мой первый приезд я буквально купалась в богатой истории завода: граф Орлов и император Александр, Сметанка и Холстомер... Сегодня же я не могу отделаться от чудесных воспоминаний детства, в которых так причудливо смешались Водомет и Диспут, крутые овраги и яблоневый сад...
 |
Провал |
 |
Парафин |
 |
Метроном |
 |
Анчар |
Обойдя несколько конюшен, я с удивлением увидела, что две из них прекрасно отремонтированы. Мне тут же вспомнилась памятная табличка о том, что этот архитектурный ансамбль охраняется государством. Правда, директор завода тут же разрушил мои иллюзии. В начале печально известной перестройки завод вышел из госструктуры и стал акционерным обществом (кстати, дирекция Хренового считает это одной из самых больших своих ошибок). Такому уникальному хозяйству, без сомнения, нужно вернуться к прежнему статусу и находиться под защитой и опекой государства. Возможно, именно по этой причине на ремонт старинных зданий конезавода никогда не выделялись госсредства, и вся “охрана государства” заключается в той самой табличке. До последнего времени конюшни находились в аварийном состоянии: вечно протекающий потолок, древние, насквозь прогнившие колонны, уже дрожавшие под весом крыши. Администрация завода на свои средства сделала просто превосходный ремонт двух тренотделений. Я была на многих конюшнях, но таких красивых и удобных, пожалуй, не видела нигде: просторные денники, необыкновенно удачное освещение и простой, но элегантный дизайн помещений. Директор завода с нескрываемой гордостью поведал мне, что в Хреновое приезжали гости из других коневодческих хозяйств перенимать опыт, и кое-где конюшни уже перестраиваются по такому же образцу. А ведь сколько неприятных отзывов пришлось выслушать Астахову по поводу разрушения старинных построек!
Разговаривая с Михаилом Михайловичем, я не могла не вспомнить об одном человеке, который точно так же болел душой за этот конный завод. Ее все звали просто - Акимовна или, совсем уж ласково, Акимушка. В том незабываемом 1987 году она сдавала нам уютный летний домик. Александра Акимовна Чижова работала зоотехником вовсе не с лошадьми, а с крупным рогатым скотом, но была бесконечно предана лошадям и людям, посвятившим свою жизнь работе с ними. Акимушка никогда не отказывалась приютить ребят, поступавших в училище, созданное при конезаводе. К сожалению, к моему второму визиту в Хреновое этой удивительной женщины уже не было на свете.
Но таких фанатиков (в хорошем смысле этого слова) в конезаводе немало. Яркий пример - начальник конной части Виктор Александрович Цуцков, уроженец села Хреновое. Окончив Тимирязевскую сельхозакадемию, он прошел обычный, но очень нелегкий путь от спортсмена до тренера, а в 1977 году возглавил конную часть Хреновского завода, где не только работает, но живет и дышит этим делом и по сей день. Говоря о знаменитом конном заводе, нельзя не упомянуть и о работниках его музея. Долгие годы директором там работал Федор Федорович Бдюкин, ныне его сменила так же отчаянно влюбленная в свое дело Раиса Ивановна Костюкова. Благодаря этим людям сотни ребятишек из школьных экскурсий познакомились с орловским рысаком и побывали на его исторической родине. А пока все новые и новые посетители приходят сюда, чтобы больше узнать о прошлом и настоящем прославленного конного завода.
На сегодняшний день в конезаводе ведется работа с 6 жеребцами-производителями от каждого из двух основных направлений (орловского и арабского) и матками этих пород (80 голов орловских и 41 арабская). Среди орловцев - такие отличные производители, как вороной Парафин (2.07.5) от Нафталина и Прописи, серый Провал (2.04.2) от Водоската и Пепельной, гнедой Никотин (2.07.6) от Кипра и Новости, серый Пакт (2.07.3) от Крикуна и Пепсиколы. Эгис, Анчар, Метроном, Демарш, Кай - великолепные арабские производители. Кроме того, в заводе по-прежнему разводят русских тяжеловозов (2 жеребца-производителя и 10 маток). Один из лучших представителей этой породы в Хреновом - рыжий могучий Ларек от Авата и Ласточки.
Уезжая с завода во второй раз, я вдруг ощутила острую необходимость обязательно вернуться сюда снова, но уже не одной, а со своей подросшей дочкой. Пусть мой ребенок, так же, как я когда-то, прикоснется к этому чистому истоку и найдет в своем сердце уголок и для любви к родной земле, и для этого волшебного места, где много лет назад появилось на свет истинно русское чудо - орловский рысак.
::author::
Фото Натальи Костиковой
В этом году заводу исполняется 225 лет!
Редакция поздравляет всех работников завода с этой солидной датой.
