Сомюр:продолжение легенды

Новая жизнь старой школы

Она была создана в 1972 году и несколько лет занимала помещения кавалерийской школы Сомюра1, вплоть до 1974-го, пока велось строительство конноспортивного комплекса в шести километрах от центра города на возвышенности, именуемой Террфорт, что означает в переводе «глинистая почва» или, что более романтично, – «крепкая земля».

Для спортсменов и лошадей эта перемена, наверное, была скорей удачной, чем неприятной. Здесь, вдали от посторонних глаз, среди лесов и полей, есть все, что нужно лошади и всаднику. На территории площадью около трехсот гектаров есть ипподром с троеборной трассой международного уровня, а также четыре конюшни на четыреста с лишним лошадей, ветеринарная клиника, кузница, еще одна троеборнaя трасса для молодых лошадей, шесть крытых манежей, пять из которых олимпийского уровня, десять открытых площадок для выездки и конкура с первоклассным, недавно обновленным грунтом, не говоря уж о всевозможных «бочках» и водилках. Кстати, грунт для разных дисциплин сделан по разным технологиям, а на аллеях для работы по прямой половина дорожки помягче, а половина – пожестче: можно выбирать в зависимости от целей тренировки и других условий. В административном корпусе располагаются библиотека старинной и современной литературы и специальной прессы, богатая видеотека, рядом – огромный амфитеатр для проведения теоретических занятий и семинаров.

Пусть вся история осталась внизу, и там, далеко, городские плакаты именуют Сомюр столицей лошади, но именно современная школа привлекает сегодня большое число туристов, что позволяет покрывать около тридцати процентов годовых расходов на функционирование комплекса. Остальная часть денег выделяется государством – даже такая знаменитая школа не может себя окупать. Правда, в отличие от заведений подобного типа в других странах, цены здесь очень умеренные.

Собственно, сегодня в Сомюр приезжают либо с целью посетить винные погреба, которых здесь огромное количество, и продегустировать знаменитые сомюрские вина, либо чтобы полюбоваться на берейторов, называемых «Кадр Нуар» – живую легенду, которую усиленно рекламируют на протяжении десятилетий. Эта историческая часть, знаменитые карусели и показательные выступления, героические мифы о жизни бравых кавалеристов, как богато украшенный театральный занавес, закрывают всю остальную жизнь школы, все, ради чего она, собственно, и существует в наши дни – жизнь, которая очевидна и первостепенна для спортсменов-конников, для профессионалов конного спорта. Вы можете увидеть школу как турист – спектакли, старинные элементы высшей школы, музыкальные вечера, где вам предложат окунуться в слияние классической музыки и классической выездки. Или как спортсмен и стажер – тренировки, боевое поле, лекции, конюшни и соревнования.

Всадники школы и в наши дни называются берейторами, именно так я могу перевести на русский язык французское слово ecuyer, которое Боше в своем «Словаре верховой езды» объясняет как «человек, способный выездить лошадь и для которого это является профессией». Это не просто тот, кто работает с лошадью, но человек, имеющий талант, чувство и обладающий знанием, способный работать самостоятельно и передавать ремесло ученикам.

За элегантной строгой формой тренеров и берейторов уже нет ничего военного. Сегодня 36 из 43 тренеров-берейторов – люди гражданские и с совершенно гражданскими заботами. Мало того, среди них встречаются и женщины, которым раньше вход был накрепко закрыт. Нынешняя школа в Сомюре – общественное учебное заведение, им заведует обычный директор, который и решает все насущные вопросы. Должность командующего тренерским и берейторским составом школы, или главного берейтора, сохранилась – сегодня ее занимает 35-й шеф-берейтор от основания заведения, полковник Ля Порт дю Тель. Сохранились и все традиции, с ней связанные. Официально же лицо, ее занимающее, является заместителем директора. Неписаное правило не позволяет командующему участвовать в каких бы то ни было соревнованиях.

Директор переизбирается каждые пять лет, что, впрочем, не мешает занимать должность второй срок. Нынешний директор школы – господин Юбер Комиc – любезно согласился на интервью для российского конного журнала и ответил на несколько вопросов.

Командующий корпусом берейторов (слева) и директор школы

– Господин Комиc, школу в Сомюре часто называют уникальной. Почему?

– На сегодняшний день в мире существует несколько крупных школ. Это либо школы-университеты, как в Берне или Финляндии, чья деятельность целиком посвящена современному образованию, либо школы-академии, сохраняющие традиции старинной верховой езды – в Австрии, Испании, Португалии, каждая из них по-своему уникальна. Каждая имеет свой стиль, особенности, свое предназначение. Наша школа отличается от прочих масштабом и тем, что мы совмещаем в нашей деятельности несколько направлений. Историческая наша миссия – поддержка и сохранение французских традиций верховой езды – переплетается с миссией развития современного конного спорта. В рамках первого нашего предназначения мы организуем регулярные спектакли с апреля по сентябрь; кроме того, в конце июля (19-20 и 26-27 числа) у нас проходят карусели, а 10-11 октября – музыкальные вечера. Помимо спектаклей школа каждый год организует коллоквиумы, как на исторические, так и на современные темы. Последний такой коллоквиум, шестой по счету, мы провели в 2002 году в старинном замке д’Ойрон недалеко от Сомюра. Он был посвящен истории верховой езды в Европе в эпоху Ренессанса. Темы докладов – самые разнообразные, от «Мифологии лошади» до форм удил, описанных в трактате де Ля Брюэ. А после теоретической части был костюмированный музыкальный спектакль, уже в манеже школы. Девиз, под которым проводился этот коллоквиум, хорошо объясняет и наши усилия сохранения традиций – «Знать вчерашнее, чтобы лучше понимать настоящее».

Другое направление, в котором мы работаем – это спорт и высшее специальное образование. Каждый год школа выпускает дипломированных тренеров по конному спорту, как первого уровня2, так и второго. Причем диплом второго уровня можно получить только здесь, у нас. Помимо подготовки тренеров мы организуем достаточно много стажировок на самые разные темы. Они длятся от двух дней до недели и больше и предназначены для тренеров, имеющих достаточно высокий уровень знаний. Мы не замыкаемся исключительно на классических видах конного спорта, есть стажировки и по драйвингу, вольтижировке, семинары для судей, курсы по работе с лошадью в руках – школа предлагает самые разнообразные темы, вплоть до английского языка для конников. Кстати, один из коллоквиумов был посвящен столь популярной сегодня этологической верховой езде3 и нетрадиционным методам обучения всадника, например, техника Александра.

Еще одна наша важная задача – это организация соревнований национального и международного уровней по троеборью, конкуру, выездке, драйвингу, вольтижировке. В этом году мы были рады принять у себя на Международных юношеских соревнованиях по выездке и сборную России.

Кроме того, в школе проводятся и научные исследования. Их темы – современная педагогика, маркетинг конного спорта, биологические возможности лошади в различных условиях тренинга. Важная часть этого направления работы – комплекс «Persival». Он состоит из механической «лошади», способной имитировать все аллюры и прохождение разных паркуров, и сложной компьютерной программы, управляющей этой «лошадью». С помощью этого комплекса тренер может корректировать посадку и средства управления всадника, а также помочь ему преодолеть страх, например, после падения или травмы.

– Поддерживает ли школа отношения с другими учебными заведениями и академиями? Есть ли общие проекты?

– Да, конечно. Мы всегда открыты к сотрудничеству. Как пример, могу привести разработку совместно с другими крупными спортивными школами Европейского Союза единого диплома европейского образца для тренеров по конному спорту. Однако пока это работа на будущее, вопрос о едином дипломе еще не решен.

Другой пример: с этого года мы начали серию ежегодных совместных спектаклей «Весенние встречи» – каждую весну мы будем приглашать к себе разные школы. В этом году мы принимали у себя берейторов Португальской Королевской школы искусства верховой езды. Мы организовали три спектакля с совместными выступлениями берейторов «Кадр Нуар» и португальской школы. Спектакли имели большой успех, что убедило нас в необходимости продолжать это начинание. В следующем году к нам приедет Андалузская Королевская школа из Хереса.

Вид на школу с высоты птичьего полета

– Ваша школа изначально создавалась как военная, сохранился ли сегодня военный дух?

– Теперь берейторы уже не отдают честь старшему по званию и не носят знаков военного различия: ведь берейторов-военных у нас осталось только семеро. Военная каста лучших всадников ушла из Сомюра, но некоторые традиции остаются, в частности этикет.

Когда надобность в военных лошадях отпала, берейторы из «Кадр Нуар» стали готовить лошадей для спорта и тренировать всадников-спортсменов. Это подразделение не исчезло, но перешло под управление Министерства спорта, во вновь созданную школу в окрестностях Сомюра. Сегодня мы находимся под патронажем нескольких государственных систем: с одной стороны, мы не теряем связей с военным ведомством, с другой стороны, мы тесно связаны с Министерством сельского хозяйства, точнее с государственными конными заводами, которые находятся в ведении этого министерства, и с третьей стороны, мы подчинены Министерству спорта. Здесь, в школе, мы можем говорить о слиянии этих трех ведомств, и соответственно, трех разных культур.

– Какие известные всадники тренируют и тренируются в школе?

– Двое из наших тренеров-берейторов – Жан-Люк Форс и Дидье Курреж – входили в состав завоевавшей серебряную медаль в Хересе команды по троеборью. У нас тренируется чемпион мира троеборец Жан Толер, а также сборная Франции по этому виду спорта.

С 1924 года на Олимпийских играх Францию представляли сорок три берейтора «Кадр Нуар». Они завоевали шесть золотых, одну серебряную и одну бронзовую медали.

– Тренируются ли у вас иностранные всадники?

– Да, к нам часто приезжают на стажировки всадники из Европейского Союза и Америки. Здесь у них есть все условия для тренировок и опытные тренеры. Кроме того, у нас существует программа для подготовки иностранных всадников, желающих посвятить себя тренерской работе. В нее мы набираем группу из восьми человек, целый год они совершенствуются во всех классических видах конного спорта и плюс к этому занимаются вольтижировкой и драйвингом – ведь тренер должен быть компетентен во всех основных направлениях конного образования. Все наши преподаватели говорят по-английски, так что языкового барьера у студентов не возникает.

– Организует ли школа семинары для специалистов?

– Я уже упоминал о коллоквиумах. Кроме того, мы проводим и научно-технические семинары с приглашением иностранных специалистов. Отчеты о научных разработках публикуются в специальной прессе. К сожалению, только на английском и в Англии, поскольку во Франции нет подобных научных журналов.

В этом году мы принимали у себя съезд всех европейских школ ковалей. Он проводится каждый год в разных странах Европейского Союза с целью обмена опытом и современными дидактическими материалами, позволяющими подготовить профессионалов высокого уровня. Эти семинары открыты для всех желающих специалистов, надо только подать заявку на участие.

– Могут ли всадники и специалисты из России посетить школу или поступить учиться?

– Конечно, мы открыты для всех желающих. Единственное условие для учащихся – чтобы у них был высокий уровень верховой езды. Что касается различных формальностей, то лучше всего контактировать с посольством Франции в России, которое предоставит всю необходимую информацию.

Каприоль в руках

Что ж, скажем спасибо директору за интервью и, кстати, за фотографии, которые он любезно предоставил для статьи.

Конечно, мой собеседник, как самый ловкий дипломат, уходил от упоминания о проблемах, с которыми сталкивалась и сталкивается школа. Например, о том, как в середине 70-х военное ведомство хотело было закрыть школу – слишком большая, мол, нагрузка для бюджета. До этого вот так же бесследно «испарилась» военная школа в Италии, еле избежала подобной участи чудесная школа в Вене. Французские традиции и историю спасло вмешательство государства и дипломатов, но «платой за жизнь» стало эксплуатирование этой самой традиции, истории, что, впрочем, можно назвать грамотным управлением в современных условиях. Всем понятно, что таковы нынче правила игры, вот только к чему тогда пишут как бы оправдательные статьи и директор, и главный берейтор: «Наша миссия – не спектакли; если бы мы занимались только спектаклями, мы потеряли бы нашу настоящую миссию. Мы не труппа конного театра. Наши берейторы участвуют в спектаклях, только чтобы показать широкой публике нашу работу, вот почему мы держимся в стороне от шоу-бизнеса. Также «Кадр Нуар» – это не музей! Это самая настоящая школа…».

К сожалению, в подобных воззваниях слышится что-то не совсем искреннее. Да, все течет, все меняется. Как бы ни держалась школа за традиции, все равно все изменилось. Огромный комплекс, огромный коллектив в двести человек – даже управлять всем этим нелегко.

Но! Все-таки на представлениях и спектаклях «Кадр Нуар» трибуны заполнены, и люди покупают дорогие билеты, а вот на чемпионате Франции по выездке зрителей было около ста – в огромном манеже на 1200 сидячих мест, вход к тому же был совершенно свободный. Почему? То же самое и на международном чемпионате по выездке: как только место его проведения из старинных городских манежей перевели в школу, число зрителей поубавилось. Да и спортсмены недовольны. Даже троеборье, столь любимое французами, привлекает не так много посетителей. Так значит, все-таки именно спектакли «Кадр Нуар» наиболее интересны для зрителей?

Золотая Лошадь на черном фоне

Что же это такое – спектакль «Кадр Нуар»?

Форма – черная с золотом. И это форма повседневная, для выступлений она просто более нарядная, и кепи заменяется в особо торжественных случаях на треуголку. О символике черного цвета пишется много. Это и строгость, и грациозность, и знак того, что берейтор как бы уходит в тень, делая невидимым и свое мастерство, и даже свое присутствие – как, например, при работе в руках. Только лошадь должна привлекать внимание – она на свету, она основное действующее лицо. Золото же – на кепи и парадных треуголках, на рукавах, воротнике и пуговицах – символизирует престиж.

Из сорока пяти инструкторов школы только около двадцати счастливчиков составляют «Кадр Нуар». В зависимости от их компетентности они разделяются на берейторов-учеников, кандидатов в берейторы, берейторов и берейторов 1-го класса.

Фабьен Годель, берейтор «Кадр Наур»

В спектаклях участвуют только «Кадр Нуар». Возглавляет репризу по традиции командующий – ecuyer en chef, он командует перестроениями и порядком выполнения манежных реприз и школьных прыжков. Кроме всего прочего, его лошадь должна непременно ходить школьным шагом.

Сегодня, как и в прошлом, спектакль состоит из фигурной смены – манежной репризы, и школьных прыжков: в руках и «живых пилярах»4, а также под всадниками, сменой, без всяких пиляр. Здесь можно увидеть работу с конкурной лошадью «на вожжах» – увлекательное зрелище, когда лошадь по незаметному указанию останавливается перед внушительным барьером, а потом по такому же незаметному указанию его преодолевает. Отдельным номером идет реконструкция прежних забав кавалеристов – распитие шампанского за столом, через который прыгает удалой всадник, или прыжки через стулья – один, потом два и три в ряд. И наконец, прыжок через стойку – просто палку высотой около метра! Этот номер, показанный на открытии международного чемпионата в Сомюре по вольтижировке, выглядел просто самоубийственным: всаднику пришлось маневрировать на арене размером с цирковую.

Но самое впечатляющее в спектакле – это снаряжение и убранство коней. Особенно когда узнаешь, что каждую лошадку конюх собирает не менее чем за два часа. Он должен идеально заплести гриву, вплетая в нее атласные ленты и завязывая их безукоризненными бантами, – белый цвет для лошадей, выполняющих прыжки, малиново-пурпурный с золотом – для лошади шефа, и бордовый – для фигурной смены. Лошадям, исполняющим школьные прыжки, заплетают и «зачехляют» в специальные ремни хвосты. Незаплетенный хвост во время прыжка может доставить много хлопот всаднику. Кроме того, из соображений безопасности этих лошадей никогда не подковывают на задние ноги: ведь во время выполнения каприоли или крупады случайно оторвавшаяся подкова летит с большой скоростью прямо в зрительные ряды. Лошади, подготовленные для школьных прыжков, при ближайшем рассмотрении напоминают спортсменов-культуристов. Походочка у этих лошадок вразвалочку, мышц у них столько, что похожи они скорее на тяжеловозов, чем на высококровных французских верховых. Обычно эти лошади используются только для исполнения школьных прыжков во время спектаклей. Самые эффектные прыжки, как мне кажется, получаются в руках – такая махина, отливая золотом по сверкающей шкуре, вдруг стремительно взмывает вверх, причем ее живот оказывается где-то на уровне головы берейтора. Мощь животного и выдержка берейтора восхищают.

Для показов школьных прыжков используют седла типа тех, что были в употреблении еще во времена Гериньера. Они не предусматривают стремян, так что от всадника требуется большое мастерство, чтобы остаться в седле. Особый элемент, который демонстрируют всадники «Кадр Нуар», – галоп в два темпа; из него-то лошадь и выходит в любой прыжок – крупаду, каприоль или курбет, этот галоп приводит ее в состояние полной группировки энергии.

Школьная жизнь: вид изнутри

В обычной жизни двенадцать основных берейторов ответственны за конкретные отделы, например, отдел вольтижировки или отдел по работе на длинных поводьях (вожжах), отдел выездки и т. д. Они являются главными преподавателями и отвечают за свой отдел, обеспечивая его работу и занимаясь всеми организационными вопросами. Рабочий день для них начинается рано, как и для всех конников. В семь часов утра первые лошади уже в манеже. Каждый берейтор работает от шести до десяти лошадей в день. Летом работают с раннего утра, потом, когда становится слишком жарко, делают перерыв, и вновь тренировки до поздней ночи.

В конюшнях школы в основном мерины, кобыл немного, а жеребцов не держат совсем. Лошадей покупают в возрасте трех или четырех лет, и они служат до 15-16, после чего их либо продают по символической цене в конные клубы, постоянным клиентам школы, либо они возвращаются к своим первым хозяевам, часто к тем, у кого они когда-то родились. Кстати, на каждом из четырех сотен денников помимо клички, породы и даты рождения, указывают и имя владельца лошади, который продал или передал ее для службы в школе. Некоторые кони остаются в Национальном центре и дольше: хорошо выезженные, выдающиеся лошади – это большая ценность. Все они родились во Франции, и это лошади именно французских пород – французской верховой (selle francais) и англо-арабской. Это тоже неспроста, поскольку Национальные конные заводы и Министерство сельского хозяйства занимаются рекламой исключительно французских пород и не поощряет использование лошадей иностранного происхождения. Сборные Франции по троеборью и конкуру состоят сплошь из лошадей французских пород. Исключение для выездки – авторитет немцев и голландцев велик. И французы, забыв, что когда-то принципы именно французской высшей школы были необсуждаемо на первом месте, покупают выездковых лошадей в Германии и Голландии. Считается, что именно от «Кадр Нуар» французский конный мир эти самые принципы и должен постигать, но пока на пьедестале почета не французы. Мода, как известно, любит победителей.

Все лошади школы, помимо выходного дня на неделе, имеют право на каникулы в течение нескольких недель в году. Их вывозят на специально арендованные пастбища в окрестностях города. Уборка и кормление в конюшнях полностью автоматизированы, конюху даже нет надобности заходить в денник, программа кормления закладывается в память специальной машины каждый день с учетом индивидуального рациона для каждого животного – и процесс пошел, никаких хлопот, как и с вывозом подстилки – соломы. Ее кидают на транспортерную ленту, и все автоматически попадает за пределы конюшни. Проблем с тем, чтобы подковать коня, тоже никаких. Здесь есть огромная кузница со всем необходимым и специальные боксы с дополнительным освещением для облегчения труда коваля. Работы хватает: ведь во Франции куют всех лошадей. Если лошадь ходит под седлом, вопрос о том, ковать или не ковать, даже не поднимается.

Что можно сказать о «конноспортивных» российско-французских отношениях? Сегодня их, можно сказать, нет. Наши всадники не торопятся устанавливать контакты с французами, это хорошо показало посещение последней конной выставки в Санкт-Петербурге французской делегацией из представителей конного бизнеса.

В советские времена, как раз перед перестройкой, в Сомюре побывала делегация наших ответственных лиц и тренеров. Отчет об этой поездке, кстати, очень интересный, был опубликован в журнале «Коневодство и конный спорт». В Москву, в «Битцу», с ответным визитом приезжали и несколько берейторов «Кадр Нуар». На память о русской делегации в Сомюре осталась конная скульптура казака, выставленная в числе прочих подарков в специальной витрине.

В конюшнях стоит и подарок французскому правительству от республики Татарстан – Брасс, единственный жеребец в школе, поскольку никто не осмеливается изменить природную сущность подарка государственного уровня. Он, кажется, искренне рад услышать русскую речь, и от своих соседей заметно отличается более изящным сложением и породистой головой – чувствуется восточная кровь.

Среди берейторов «Кадр Нуар» нет всадников, происходящих из России, но многие интересуются культурой нашей страны. И все же в Сомюре судьба уготовила мне встречу с нашей соотечественницей – Ириной Овсиенко. Всадник высокого уровня, воспитанница русской школы высшей верховой езды, она несколько лет работала лошадей в Сомюре. В России мы сейчас оспариваем само существование русской школы выездки. Но для берейторов «Кадр Нуар», видевших работу нашего всадника, особый стиль езды, который в Россию принес когда-то Джеймс Филлис, вне сомнений. Можно сказать, что девиз школы в Сомюре – «Импульс, грациозность, легкость» – это и основные качества русской школы, ее лучших представителей.

Анастасия НАУМОВА

Фото Алена Лориу

и из архива школы в Сюмюре