В пещерах Эскуриала в Португалии (провинция Алентежу) и испанской Ла Пилеты есть рисунки доисторического человека, изображающие лошадей. Рисункам около двадцати тысяч лет. Лошади, запечатленные художником из палеолита, имеют вполне определенное портретное сходство с одной современной конской популяцией, носящей название соррайя. И сходство это не случайно: на стенах пещеры действительно "фамильные портреты" прямых предков этих удивительных лошадей - последних представителей дикого конского населения Пиренейского полуострова.
...Солнце здесь кажется особенно ярким. Ветер сопровождает нас с утомительным постоянством, он треплет листья пальм, завывает в них, перекатывает волны по морю трав на цветущих лугах. Чем дальше на юг, тем сильнее жара и тем более выжжен солнцем окружающий нас пейзаж. Однако давление зноя усиливается еще больше, когда мы поворачиваем внутрь континента в сторону Испании, и направляемся к конному заводу Альтер, колыбели знаменитых "королевских лошадей Альтера" - особой линии в лузитан-ской породе. Однако сегодня нас интересуют не эти гнедые красавцы - мы едем в гости к их соседям, удивительным соррайя.
Соррайя - особая тема. Существующая благодаря горстке заводчиков и защите государства, эта уникальная популяция насчитывает всего около двухсот лошадей. Название свое она получила по реке Соррайя, возле которой известный португальский ипполог, зоолог и палеонтолог Руй д'Андраде впервые встретил этих лошадок в 1920 году. Ученого поразил "примитивный" облик лошадей, их однотипность и необычная "дикая" масть: все лошади в табуне были мышастые или саврасые, с поперечными полосами на ногах, "ремнем" вдоль хребта и двухцветными гривой и хвостом - с черными прядями в середине и белыми по краям. Морды у лошадей были темные, что резко отличало их от лошадей Пржевальского или эксмурских пони, у которых на морде и вокруг глаз светлые подпалины. Руй д'Андраде предположил, что лошади Соррайи - это остатки дикой популяции, не подвергшейся воздействию человека и, возможно, даже не испытавшей влияния других пород. Сохраниться "в неприкосновенности" лошадям помогла труднодоступность района их обитания и непригодность его для земледелия - в этой местности вплоть до начала XIX века располагались охотничьи угодья португальской королевской семьи. Испанцы знали этих лошадей под именем марисмено, то есть "лошади болот". Низменные и заболоченные берега реки оставались труднодоступными и пустынными даже еще сравнительно недавно, поэтому дикие лошади нашли здесь себе убежище.
Изучая диких лошадок из долины Соррайи, Руй д'Андраде пришел к еще одному важному выводу: соррайя являются древними предками андалузской и лузитанской пород. Тогда Испания и Португалия не вызывали особого интереса у ученых, искавших место приручения лошади - их манили огромные просторы Евразии, монгольские и причерноморские степи. Однако коневодство на Пиренейском полуострове имеет очень древнюю историю и богатейшие традиции, и предположение о том, что именно здесь мог располагаться один из центров одомашнивания лошади, выглядит вполне убедительно. По сведениям Руя д'Андраде, древнейшее аборигенное население обладало лошадьми уже в IV тысячелетии до н. э. В начале III тысячелетия до н. э. полуостров завоевали племена иберов, вторгшиеся из Северной Африки. Иберы были народом конным, и лошади их имели местное происхождение - естественно, от диких соррайя. В описании Пунических войн Страбона встречается множество хвалебных отзывов о качествах иберийских коней и всадников, упоминается их способность взбираться на самые крутые склоны, куда кроме них подниматься верхом вряд ли кто рискнул бы. Когда Ганнибал, покорив Испанию, направился на завоевание Италии, он забрал с собой двенадцать тысяч иберийских лошадей!
Шли века. Сменяли друг друга вестготы, вандалы, арабы. Завоеватели из Европы и Африки наверняка приводили с собой лошадей. Однако на юге конское население по-прежнему сохраняло черты древней иберийской породы. И именно здесь позднее будут выведены лошади, которые в средние века покорят весь христианский мир, - сегодня они зовутся андалузцами и лузитано.
И все это время на полуострове жили дикие кони. О них упоминает римский ученый Варрон (116-27 г.г. до н.э.), Страбон (63 г. до н.э. - 20 г. н.э.) говорит о диких лошадях Иберии, мышастых с полосами. Живший в VII веке святой Исидор Севильский рассказывал, что "дикие лошади его родины имели масть осла". В Средневековье шкура дикой лошади была товаром и ценилась больше, чем оленья. Любопытно, что португальское слово "зебра" изначально обозначало дикую лошадь, и когда европейцы впервые увидели африканских зебр, они назвали их по аналогии с "полосатыми" лошадьми Пиренейского полуострова.
Судя по всему, соррайя оставили свой след не только в Старом Свете. Когда Колумб снаряжал свою вторую экспедицию в Америку, он решил взять с собой лошадей. Для отправки были отобраны прекрасные экземпляры андалузской породы. Однако при погрузке нечистые на руку купцы подменили породистых коней на небольших простеньких лошадок откуда-то с берегов Гвадалквивира. Колумб, конечно, был раздосадован, но разбираться не стал - побоялся упустить попутный ветер. Так среди перку, оказались испанские "аборигены", которые вполне могли иметь более или менее близких диких родственников. С острова Испаньола (он же Гаити) лошади попали на Пуэрто-Рико, Кубу и Ямайку, а затем на континент. Из Центральной Америки они распространялись в двух направлениях; на юг, в сторону Колумбии. Перу, Чили и Боливии, и на север; здесь к ним присоединились лошади, прибывшие в Мексику с Кортесом. Лошади "неблагородного происхождения" в суровых походных условиях наверняка имели преимущество перед заводскими породами, так что кровь диких соррайя должна была сохраниться в американских породах.
Рожденные свободными...
Доктор д'Андраде не только "открыл" лошадей соррайя - он практически спас их от вымирания С 1930 по 1942 год собрал одиннадцать диких лошадей - семь кобыл и четырех жеребцов. Они составили основу всей ныне существующей популяции соррайя. С1937 года этих лошадей разводят в чистоте, и все современные соррайя являются потомками лошадей Руя д'Андраде. Такой ограниченный генофонд неизбежно создает большие проблемы: степень инбридинга в популяции чрезвычайно велика. К тому же из четырех мужских линий, восходящих к жеребцам д'Андраде, сегодня сохранилась лишь одна. Впрочем, соррайя не спешат вырождаться: они по-прежнему жизнеспособны, здоровы, неприхотливы, выносливы, успешно размножаются и способны выживать без помощи человека.
Сегодня довольно большим поголовьем лошадей соррайя обладают конный завод Альтер ду Шау и потомки Руя д'Андраде. Вне Пиренейского полуострова представителей породы больше всего в Германии; первых соррайя в эту страну привезли в 1976 году.
Коль скоро соррайя - настоящие дикие лошади, называть эту популяцию породой не совсем правильно: ведь термин "порода" относится к домашним животным. Тем не менее современные соррайя живут под пристальным вниманием человека. В шесть месяцев всех жеребят таврят горячим способом и берут у них кровь для тестирования ДНК. Некоторых лошадей, не подходящих для разведения, заезжают; соррайя неплохо работают под седлом, на них можно пасти скот, они даже могут подойти для любительского спорта. Португальская спортсменка Мадалена Абекассис даже выступала с четвериком жеребцов-соррайя в драйвинге. Можно встретить и соррайя, выполняющего элементы выездки.
Однако соррайя остаются под угрозой исчезновения. При такой малочисленности ошибка одного заводчика (кастрация или продажа ценного жеребца, неправильный подбор пар, неоправданный прохолост маток) может оказаться разрушительной для всей популяции. К тому же владельцы соррайя слишком разобщены, так что даже обмен производителями, который должен бы стать обычной практикой, пока скорее исключение из правил.
Впрочем, есть и положительные тенденции. Сегодня у диких португальских лошадей появляются новые поклонники, владельцев соррайя стало больше. В то же время Гарди Олке, активный защитник этих диких лошадей и автор книги о них, считает, что продвижение соррайя на рынок верховых лошадей может принести больше вреда, чем пользы. Ведь тогда заводчики неизбежно начнут "подгонять" свою "продукцию" под требования рынка, будут отбирать на племя лошадей более красивых, покладистых, более подходящих для верховой езды, и качества, присущие соррайя, будут неизбежно теряться - одно за счет другого. Дикая лошадь не должна быть ни красивой, ни рослой, ни послушной - скорее наоборот; от нее требуется совсем другое - способность выжить на воле без чьей-либо помощи. Как же помочь популяции, находящейся на грани исчезновения? Гарди Олке считает, что большую роль могло бы сыграть создание заповедников и природных парков, где соррайя могли бы жить на воле. В таких резерватах соррайя возвращались бы в условия, в которых эта популяция сформировалась. Жеребцы сами собирали бы косяки, доказывая силой свое право оставить потомство, а естественный отбор поддерживал бы в лошадях качества, отличавшие их на протяжении тысячелетий.
Рядом с этими мышастыми лошадками понимаешь, как хрупок наш мир. Когда-то они были королями болот и холмов Португалии и Испании, паслись здесь неисчислимыми табунами. Сегодня мы можем соприкоснуться с этой живой историей многовекового союза человека и коня. Можем изучать это "живое ископаемое", еще и еще раз проверять теории и гипотезы. Пока еще можем... Пока еще не поздно..
Паола да СИЛЬВА
Перевод Елены Волковой
В подготовке материала использованы материалы
сайтов www.equiworld.net и www.sorraia.net
Фото Паолы да Сильва и www.sorraia.net
Рост соррайя соответствует среднему росту аборигенных пород - 135-145 см. Западными учеными понятие "пони" трактуется шире, чем просто лошадь, чей рост ниже определенной планки: пони - это еще и определенный тип телосложения, отличный от телосложения больших лошадей. Так вот, соррайя, по росту вполне подходящая в разряд пони, по типу и пропорциям является типичной "лошадью". Она довольно длиннонога, несколько узкотела, с длинной шеей и средней величины головой. Кстати, форма шеи соррайя меняется в зависимости от условий жизни: в голодные периоды лошади худеют, и их шеи принимают оленью форму, но как только земля покрывается буйной весенней растительностью, прежнего соррайя уже не узнать: шея дугой, "как на картинке". Голова соррайя имеет заметно удлиненную лицевую часть и очень характерный выпуклый профиль - этим маленькая аборигенная лошадка несколько напоминает культурные породы Пиренейского полуострова, андалузскую и лузитанскую. Костяку соррайя тонкий, да и пышной мускулатурой она похвастаться не может - ведь ей приходилось на протяжении веков выживать в довольно суровых условиях. Почвы в долине Соррайи плодородные, но в них мало извести, к тому же часты засухи. Летом температура воздуха может подниматься выше 45°С, а от яркого солнца, сияющего с особой силой в промежутках между несущимися по небу легкими облачками, могут заболеть глаза. Масть соррайя мышастая, реже - саврасая, грива и хвост достаточно густые. Очень характерна для этих лошадей ярко выраженная "зеброидность" - темные или черные поперечные полосы на ногах; иногда бывают и "ослиные" полосы на лопатках. |
Найти истину поможет ДНК |
|
|
Когда Руй д'Андраде заявил о том, что открыл новую разновидность дикой лошади, ученый мир воспринял это с большим скепсисом. "Настоящие дикие лошади в наш век торжества технического прогресса над природой, да еще в европейской стране? Ну-ну...", - примерно так звучали возражения оппонентов. Доходило до обвинений в фальсификации: дескать, насобирал по окрестностям мышастых крестьянских лошаденок, а потом так и селекционировал их по масти. Однако Гарди Олке, немецкий пропагандист и заводчик соррайя, придерживается совершенно иной точки зрения. Более того, он имеет научное подтверждение своей правоты, Гарди Олке был инициатором исследований ДНК митохондрий соррайя, давших совершенно неожиданные результаты. Ведь если бы соррайя были "просто мышастыми лошадьми", то их тип ДНК не отличался бы от типа ДИК других лошадей Пиренейского полуострова. Однако ничего подобного обнаружено не было. Более того, тип ДНК соррайя не имеет ничего общего не только с аборигенными породами Испании и Португалии, но и с андалузцами и лузитано, которые, по теории Руя д'Андраде, должны быть потомками соррайя. Генотип соррайя оказался просто уникальным. И в то же время тип ДНК митохондрий, характерный для соррайя, был найден у некоторых мустангов, что служит подтверждением истории с лошадьми Колумба. То, что кровь соррайя должна присутствовать в андалузской и лузитанской породах, очевидно. С теорией об их предках-соррайя согласны многие ученые-иппологи. Ведь соррайя - древнейшее конское население юга Пиренейского полуострова, где эти породы формировались веками. Да и многие внешние признаки говорят в пользу общего происхождения. Иногда можно встретить чистопородного лузитано, по экстерьеру почти неотличимого от соррайя. Руй д'Андраде нашел более веские доказательства родства, которыми часто оперируют палеонтологи, - сходство в строении зубов. Почему же все это не подтверждается анализом ДНК? Гарди Олке считает, что теорию доктора д'Андраде отметать рановато. ДНК митохондрий передается только по материнской линии. А соррайя могут оказаться родственниками андалузцев и лузитано именно по мужской линии. Ведь соррайя были дикими лошадьми, и можно предположить, что их отношения с "культурным" населением, человеческим и конским, складывались так же, как у других "дикарей" - тарпанов и лошадей Пржевальского. Жеребцы-соррайя угоняли или пытались угнать породистых домашних кобыл, пасущихся на свободе, или крыли их, что, возможно, случалось чаще. Реакция людей на эти "хулиганства" была всегда и везде одинаковой - они выживали и уничтожали четвероногих "вредителей" всеми возможными способами. Кстати, этим можно объяснить почти полное исчезновение диких лошадей на Пиренейском полуострове. Впрочем, соррайя оказались удачливее тарпанов, уничтоженных еще в XIX веке. Как бы то ни было, соррайя оставили свой след в андалузской и лузитанской породах. Да и обратное отрицать тоже было бы нелогично: сложно представить, чтобы кровь домашних лошадей не проникала в дикую популяцию. Правда, можно предположить, что естественный отбор не способствовал сохранению в дикой популяции "благородных" кровей, поэтому-то мы и не находим у соррайя "андалузского" типа ДНК. Однако родственные отношения оказались более сложными, чем предполагалось поначалу. Исследования ДНК митохондрий выявили родство андалузцев и лузитано с варварийской породой из Северной Африки, причем этот тип ДНК даже древнее, чем у соррайя. В то же время у соррайя обнаружились "родственники" среди польских коников. Не получится ли, что дикие лошади Руя д'Андраде - это иберийские тарпаны? Впрочем, исследования еще не закончены... | |
