SOS… Этот международный призыв о помощи ассоциируется у большинства людей с терпящими бедствие кораблями и подлодками или с невольными робинзонами, попавшими на необитаемый остров, словом, с какими-то экстремальными событиями. Но, как ни странно, именно этим коротким словом пестрят десятки писем, приходящих в редакцию «Конного мира». Этот же сигнал бедствия, словно маленький камушек, брошенный в озеро, всколыхнул множество крупных волн в интернете. Кто же так отчаянно взывает к помощи?
Вот выдержки из нескольких писем в редакцию.
Н.Базанова, г. Череповец: «У нас на данный момент двадцать девять лошадей. Троих из них этой весной увезли на мясо. У кобылки пони был выкидыш от недокорма. Директору на животных абсолютно наплевать. Финансирование на следующий год не оформлено. На конюшне он практически не бывает, и это, скажите мне, директор?!»
О.Дубровская, п. Войскорово Ленинградской обл.: «Мне хочется рассказать вам об одной частной конюшне, лично я там больше года не выдержала – ушла. Хозяин проката ужасно обращается с лошадьми. В день им бросают под ноги лопату отрубей и дают небольшой клок сена. Одна жеребая кобыла стояла по брюхо в навозе, вся какая-то всклоченная и тощая, одни ребра. Да и все лошади там такие. В конюшне нет ни одного окна, зато дверь всегда нараспашку даже в сильные морозы. Я первый раз в жизни видела, как лошади трясутся от холода!
Недавно этот хозяин купил молодую трехлетку, еще необъезженную, и во всеуслышанье заявил, что если за месяц не заездит кобылу, то сдаст на мясо. Ну как можно лошадь объездить за месяц?! Это же какое-то издевательство над животными!»
Ольга Истомина, г. Королев: «Проезжая мимо города Ивантеевка, а именно мимо дома отдыха «Астория-1», я увидела одиноко бредущую по дороге лошадь. Животное было явно бесхозным и тяжело больным: выпавшая шерсть, чудовищно разбитые копыта, вместо холки – сплошная рана. У меня появилось ощущение, что несчастная лошадь находится в таком состоянии уже очень долгое время. Бедное животное стояло у дверей санатория, как нищий на паперти, видимо, отдыхающие подкармливали его».
А теперь несколько «криков души» с интернет-сайтов:
«…на той конюшне лошадок сначала почти не кормили, а потом собачкам тушки рубили и на задних дворах и в подвалах складывали… Мы сфотографировали ноги, скелеты, черепа... Я как увидела, мне так плохо стало… Это было в прошлом году, «конюшня» все еще там, не знаю, кто там из лошадей жив еще, кого купили, но их, наверное, хотя бы изредка кормят, и может иногда (раз в год, в полгода) убирают. Летом их пасут время от времени, а зимой – скажи спасибо, если сена перегнившего дадут... Это в Бирюлево. Ненавижу таких «хозяев»!»
«Одна владелица конюшни фактически угробила мне двух лошадей:
– когда лошади болели, от меня это скрывали, даже когда я приехала с доктором к одному коню, а второй в это время, оказывается, не наступал на все четыре копыта (дело было поздно вечером и я не могла второго вывести из денника), они мне об этом ничего не сказали;
– когда у них убежала моя лошадь, мне об этом сообщили чужие люди, я сама искала ее еще пять дней;
– лошадей кормили нерегулярно, поили так же. Один из коней «напился» лишь через недели три-четыре (перестал «пить и писать»);
– когда я забрала оттуда лошадей и начала потихоньку их работать, они не держали никакой нагрузки. Врач сказала: неравномерная работа;
– в копытах у одного из моих коней коваль нашел три слесарных гвоздя.
В результате оба коня полностью не восстановились. Они были в этом концлагере два месяца. Оба больше ни на что не годятся…».
А теперь материал, который потряс всех конников. Его автор – Елена Сергеева, зоотехник племенной фермы «Зевс» (Псков). Речь идет о бывшем Опытном конном заводе при ВНИИ коневодства, ныне – Рязанском.
«Каждый институт за границей имеет свою подопытную базу, которая дает возможность вводить передовые технологии, внедрять теорию в практику. Таким подопытным хозяйством при ВНИИКе был Опытный конный завод, до того времени, пока чья-то «сильная рука» не помогла депутату Рыбновского исполкома, а попутно и директору конного завода Василию Ивановичу Головатому приватизировать Опытный конный завод. Что впоследствии сыграло свою роковую роль…
Все ВНИИ вместе с подсобными хозяйствами являются собственностью государства – и возникает вопрос, кому пришло в голову разбазаривать государственное имущество? Тем более, как сейчас понятно, завод с уникальным племенным фондом, одним из лучших в России, было разрешено приватизировать человеку, далекому от животных вообще.
После приватизации завода директор института Валерий Васильевич Калашников почти жил у порога Министерства сельского хозяйства, отстаивая неправоту отсоединения завода от института. Но вопрос был замят, и Валерий Васильевич вернулся ни с чем обратно в институт.
В настоящий момент отношение в конном заводе к лошадям как к металлолому. Водоснабжение на конюшнях сломалось еще пять лет назад, но руководство хозяйства не может выделить менее тысячи долларов на новую скважину или на ремонт водопровода. Этой зимой около месяца лошади совсем не получали воды. Те, кого выпускали на прогулку, ели снег, а стоящие в конюшне – неизвестно…
Молодняк, рожденный в заводе, зарахиченный, пораженный глистными инвазиями, с авитаминозами, а когда получает свой и без того скудный рацион, то есть его не может, так как воды не дают.
Маточная конюшня. Снаружи вполне приличное здание. Внутри все чистенько (люди стараются как могут, хотя зарплата не располагает к работе). Главное не заглядывать в денники, потому что «стиральные доски», которые в них стоят, нельзя назвать лошадьми. Измученные, голодные кобылы – кости, обтянутые кожей – рядом с которыми маленькие жеребятки. А где голодной матери взять молоко? Не все кобылы в таком состоянии могут перенести роды. Некоторые, ожеребившись, уже не могут встать, идут под нож. Зажеребляемость 55%, а деловой выход жеребят?!
Опилок лошади не видят. Стоят на соломе, которую и едят, если нет сена. Пол в денниках земляной, но можно сказать, что он отсутствует. В огромных ямах, глубиной до 30-40 см, а то и до полуметра, можно переломать ноги. Некоторые ямы засыпаются соломой, которая перемешивается с навозом и превращается в вонючую жижу. В таких условиях рождаются и растут дети Помпея и Зорро, Орфея и Граната. Как они умудряются выживать в таких условиях, остается загадкой.
Заводская конюшня. Лошади стоят на голом бетонном полу, питаются соломой, если ее привезут. Из денников выходят редко. Их не работают. Это просто никому не нужно. С января по апрель ситуация немного улучшается: приезжают люди на курсы повышения квалификации тренеров и получают для занятий этих лошадей. Очищают, подлечивают, втягивают в работу. Тогда лошадей начинают получше кормить, чтобы они не падали с ног. Некоторых после курсов продают. За несколькими ухаживает кто-то из работающих в институте девчонок – чистят, мажут болячки и периодически работают. Еще как-то везет лошадям, находящимся в тренинге, так как берейторы из жалости водят их на спортивную конюшню пить и таскают им хоть какую-то еду.
Остальные же лошади стоят в своих денниках еще почти год. Разве что летом кто-нибудь пожалеет и выведет попастись. Приезжаешь поздней осенью и ужасаешься. Только и слышно, что резать всех надо, кормить нечем. Но пока как-то выкручиваются, выживают. Стоят убогие коняги в своих денниках. Худые, голодные, нечищеные. Они больше похожи на мумий. Тот же безжизненный взгляд, направленный в пустоту.
Естественно, желающих купить таких лошадей практически нет, но, если и попадется какой-нибудь «частник», то цены на заводе – среднерыночные.
И при всем этом кормов в весенне-осенний период производится более чем достаточно, но, увы и ах, какая это осенью легкая живая «деньга»! И собственные лошадки остаются без кормов в зиму.
Почти все акционеры жалуются на недобросовестное отношение к своим обязанностям господина директора, но когда подходит день перевыборов, в магазины неожиданно завозятся дешевые продукты или обувь, и… люди опять его переизбирают.
Работники института уже неоднократно писали прошение в Министерство сельского хозяйства, которое от них только отмахивалось… Да, был небольшой прогресс: когда институт и завод ждали приезда правительственной делегации, был отремонтирован манеж и наведена «косметика» снаружи спортивной конюшни. Но никто не приехал, и все вернулось на круги своя.
И еще одно… Все видели, как лошади ложатся отдыхать. Животное, обычно принимает удобное положение, расслабляется, прикрывает глаза… А здесь лошади лежат как мертвые. Они неестественно распластываются на земле, вытягивают шеи, запрокидывают головы, закатывают глаза… и лежат неподвижно часами, вытянув ноги, словно в предсмертной судороге. Вы где-нибудь видели такое?!
Это нельзя рассказать. Все это надо увидеть, чтобы осознать в полной мере всю убогость и невыносимость условий, в которых выживают лошади. С каждым годом ситуация становится все хуже и хуже. Стоит только сказать спасибо тем людям, которые продолжают ходить на работу. Людям, которые еще как-то пытаются помочь этим лошадям. Хотя что они могут сделать? На свою зарплату для них ничего не купишь. Она слишком маленькая. Остается только сочувствовать, переживать и надеяться на лучшее. Надеяться, что когда-нибудь все изменится. Просто надеяться назло всем...».
Прочитав все эти свидетельства людской подлости и бездушия, понимаешь, что действительно настало время кричать «SOS»! Только вот кому кричать? Кого просить о помощи?
Шведова Юлия Ивановна, президент Московского общества защиты животных:
– Мы лошадьми не занимаемся! В основном кошками и собаками, их и то спасти не можем!
– А как же быть с лошадьми? Что вы ответите конникам, которые могут попросить о помощи?
– Нам случалось иметь дело с лошадьми, в основном это были убежавшие животные. Мы находили их владельцев. Приходилось нам и обращаться в СМИ по поводу угнанных лошадей. Больше мы ничего сделать не можем.
– Почему?
– Московское общество защиты животных сейчас занимается тем, что пытается вывести домашних животных из-под власти жилищно-коммунальных хозяйств. Пока эта структура будет властна над ними, житья в городе не будет никому – ни кошкам, ни собакам, ни лошадям. Чтобы изменить хоть что-нибудь, нужно, чтобы животными в городе занималось совсем другое ведомство! Больше я вам ничего сказать не могу!
– Но все же, что Общество может сказать по поводу бедственного положения лошадей в городе?
– Мы против всех этих катаний на площадях и у станций метро, когда маленькие девочки таскают за собой больных лошадей. Это выглядит очень убого…
Вера Ивановна Максимова из Российского общества покровительства животным отказала в интервью «Конному миру».
Мария Воронцова, директор российского отделения Международного фонда защиты животных (IFAW):
– Наше отделение осуществляет программы по спасению животных. В основном мы занимаемся дикими животными, но также стараемся повлиять на гуманные методы контроля численности бездомных животных, отслеживаем и боремся против нелегальной торговли редкими видами.
– Известно ли Фонду о положении дел в конном мире?
– К сожалению, мы знаем очень мало… (После моего рассказа). Какой ужас! К нашему огромному сожалению, у Фонда нет программ, рассчитанных на поддержку лошадей.
– Какова суть проблемы? Почему никто не может помочь? Есть же закон…
– Да в том-то все и дело, что нет такого закона. На утвержденный бывшим президентом закон о защите животных новым президентом было наложено вето. Сейчас очередной вариант пресловутого закона находится на рассмотрении в Государственной Думе и Совете Федераций. Наш Фонд бьется за его принятие не первый год, сейчас мы уже практически в отчаянии. Старый проект закона сокращен практически вдвое, мы еще не видели его, но уже сомневаемся, стоит ли продолжать борьбу за принятие такого закона.
– Если у нас все же начнет действовать закон, защищающий животных от жестокого обращения, что грозит владельцам четвероногих страдальцев?
– Штрафы, возможный отъем животных, хотя с этим, вероятно, будут проблемы…
– Конечно, будут. Куда девать «отнятых» лошадей? На мясо?
– Это еще не вся проблема. Я считаю, что принятие закона само по себе ничего не изменит. Нужно уже сейчас начинать готовить к общество к исполнению такого закона. Пока в России не изменится отношение к животным, нечего и говорить об улучшении ситуации.
– Куда же обращаться конникам, когда они видят на частных конюшнях и конных заводах настоящий беспредел?
Безнадежно:
– В Москомприроды, Министерство сельского хозяйства, Администрацию Президента…
– А если реально, что мы все можем сделать для лошадей?
– Нужно искать попечителей. Наиболее приемлемой мне видится методика Московского зоопарка, когда каждое животное кем-то опекается. Ведь конный спорт в России сейчас необычайно престижен и популярен, я не верю, что среди богатых любителей лошадей не найдутся спонсоры, которые могли бы содержать больных, старых или пострадавших от жестокого обращения животных.
Так что, дорогие конники, рассчитывать нам с вами не на кого. Мы можем броситься в ноги Президенту и мэру или умолять о дотациях богатых любителей конного спорта. А еще хорошо бы как-нибудь искоренить в людях отношение к лошади как к предмету для купли/продажи и зарабатывания денег: сломается – выкинем и новую купим, ремонт нынче дорог… Неутешительное резюме…
Иногда мне кажется, что международный сигнал бедствия можно расшифровать немного иначе. Особенно, когда он исходит от бессловесных лошадей, измученных голодом, непосильной работой или просто жестокостью и безразличием. «SOS, – читается в их потухших глазах. – Спасите свои души!»
Редакция «Конного мира» выражает глубокую признательность Марии Воронцовой и Игорю Беляцкому (пресс-секретарь IFAW) за помощь в подготовке этого материала, а также за поддержку приюта «Уникум». Фонд IFAW выразил желание взять на попечение одну старую лошадь.
::author::, Анна БУЗЫКИНА
Фото Анны Дорофеевой
