…Многие считают лошадей в кино статистами, но какие же они статисты? Кони такие же звезды, как и актеры! Они не только делят с людьми их непростую творческую работу, зачастую на переднем и крупном планах – кони облагораживают своих партнеров, окружая их прекрасным романтическим ореолом. Режиссеры любят снимать лошадей. Конечно, с животными для съемок работают специально обученные люди. Долгие годы этим важным делом занимался особый кавалерийский полк. В нашей конюшне много лет жили два бывших хвостатых киноактера из этого знаменитого полка. Об одном из них – мой рассказ…
Конь выглядел, мягко говоря, необычно… Караковый кабардинец Нельсон был настоящей пародией на лошадь. Его фигура напоминала кривую банкеточку в школьном спортзале. Ноги поражали воображение: задние с коровьим, а передние – с медвежьим поставом. Кроме того, в глаза бросалась крайняя худоба, ребра торчали, как батарея, при взгляде на хребет по спине пробегал холодок – героем станет тот, кто сядет на Нельсона верхом без седла: распилит надвое, и охнуть не успеешь. Но ведь был еще и хвост! Репица, то ли сломанная, то ли кривая от природы, на конце закручивалась в кокетливый поросячий хвостик, только длинный густой волос хвоста несколько скрывал эту «неземную красоту». Такую лошадь мне видеть еще не доводилось! И это киноактер?! Ну, если только комический…
Утром того памятного дня я села в машину к одному давнему знакомому, который хотел купить для своей дочки Инны хорошую спокойную лошадку и поставить ее в «Уникум». За несколько дней до этого к нам приезжала молодая женщина-ветеринар. В разговоре она обмолвилась об одном подмосковном прокате, откуда как раз собирались выбраковывать четырех кабардинских лошадей. Она-то и рассказала о том, что эти кони служили в кавполку Мосфильма и много раз участвовали в съемках. Ветеринар горячо уговаривала нас взять хотя бы одного из старых кабардинцев, и, чтобы не полагаться только на ее мнение, мы связались с нашим бывшим ковалем. Володя в свое время служил в кавполку и мог что-нибудь добавить к первой рекомендации.
Мысль оказалась плодотворной. Всегда невозмутимый коваль аж вскинулся, когда услышал эту новость: «Бога ради, возьмите их, особенно Нельсона и Сильвера. Они такие хорошие ребята, ведь погибнут без вашей помощи. Поставьте их к себе, честное слово, не пожалеете, это такие трудяги!»
Слова Володи, а еще больше – его необычное волнение пробудили интерес и жалость к попавшим в беду кабардинцам. Правда, взять на тот момент мы могли лишь одного – новая конюшня существовала пока только в воображении. Ну хотя бы одного спасем!
Дорога была долгой и утомительной, до места мы добрались лишь в середине дня. Встретили нас вполне приветливо, видно, и конюхам, и тренеру, и врачу была небезразлична судьба лошадей, которую так бесповоротно и страшно решило начальство. И вот мы уже в ошарашенном молчании взираем на предложенное нам «чудо». «Боже, какой страшненький!» – наконец озвучил мои мысли предполагаемый покупатель.
Я собралась с духом и подошла к коню для более внимательного осмотра: на второй взгляд все было еще хуже. Кроме природной «неотразимой красоты» Нельсон имел также множество профессиональных отметин, в частности большую коллекцию шрамов, особенно на морде. Самую жестокую печать на нем оставили батальные съемки в фильме «Ватерлоо»: по ходу дела коню саблей выбили левый глаз и срубили кусок уха. Именно после этой исторической кинобитвы и получил хвостатый неудачник новое имя Нельсон, в честь одноглазого английского адмирала.
Я погладила мягкий нос коня, а этот «Чарли Чаплин» только печально вздохнул в ответ на ласку. И вдруг у меня в голове прозвучали слова коваля: «Они такие хорошие...». Внезапно конь показался мне совершенно очаровательным. Его уродство создавало ощущение беззащитности и вызывало желание приласкать. Я начала искать глазами Инну, чтобы уговорить ее именно на эту лошадь, и наткнулась на ее восхищенный взгляд. Горбоносый чудик Нельсон мгновенно покорил ее сердце.
В первые недели жизни Нельсона на новом месте нам потребовалось огромное количество сил, времени и лекарств, чтобы вытащить коня из его запредельно равнодушного состояния. Но вот, наконец, кабардинец начал оживать. Он перестал спотыкаться на каждом шагу, ноги больше не заплетались, распрямилась и поднялась длинная шея, весело заблестел единственный глаз, а полтора уха встали торчком и оптимистично прислушивались к жизни вокруг. Но самое главное – через два месяца после переезда в «Уникум» конь заиграл! На галопе он с такой уверенной хлесткостью мог поддать задом, что всадники со свистом вылетали из седла. Нельсон явно чувствовал себя очень счастливым, оттого что к нему вернулись силы. Этот период лошадиной эйфории продолжался все лето, после чего конь пришел в спокойное состояние духа, и с тех пор не было у нас более спокойной, послушной и надежной лошади.
Однажды умница Нельсон просто выручил меня в жутко неприятной ситуации. Дело было так: после работы мы каждый раз пасли лошадей на краю клеверного поля. На нашем «пастбище» мы заводили коней в уголок, где поле сильно сужалось, потом снимали с них седла и, подвязав поводья, отпускали попастись в свое удовольствие. (Замечу, что описываемый случай положил конец этой славной традиции.) Представьте себе идиллическую картину: десять лошадок разбрелись по небольшой поляне, жуют травку, а десять девчонок сидят неподалеку от сваленных в кучу седел, причем на всякий случай занимают позицию так, чтобы перекрыть коням доступ к широкому полю. И вдруг…
Неожиданно в шальной голове карабаира Форума возникла мысль, что, пожалуй, он уже наелся и пора домой. Причем соловый негодник как-то забыл поставить об этом в известность нас, он просто принял решение и незамедлительно приступил к его исполнению. Мы даже не успели вскочить на ноги, как этот «орел» сорвался в галоп и пулей пронесся мимо в поле, через несколько секунд пропав из поля зрения… Полбеды, скажете вы – и ошибетесь… Лошадки – животные стадные, поэтому остальные кони последовали за своим лидером. Пробовали когда-нибудь поймать летящего галопом коня за подвязанный повод? Ну и не надо пробовать – ничем хорошим не кончится! «Вот, блин!» – это была наша первая единодушная реакция на произошедшую катастрофу. Особенно «хорошо» стало мне, я-то была за инструктора, и вот теперь стою посреди поля рядом с кучей седел и девятью обалдевшими девочками. А наши бессовестные лошади уже неизвестно где…
Вдруг меня что-то сильно толкнуло в плечо, обернувшись, я увидела… Нельсона. Он задумчиво взирал на нас, на его морде было написано: «А куда это они все?» «Слава Богу!» – охнула я. Поседлать «последнего из могикан» и вскочить ему на спину было делом одной минуты. Я понеслась галопом следом за табуном, а девчонки, навьючив на себя седла, поплелись за нами.
При выезде на асфальтовую дорогу нам с Нельсоном пришлось притормозить: из канавы медленно выбирались два местных мужичка и солидная дама с ребенком. «Эй, деваха! – выдал один из аборигенов. – Дуй вперед, туды понеслись!» «Спасибо!» – слабо откликнулась я. Вообще-то, на их месте я бы поймала незадачливую «табунщицу» и надавала бы дурехе по шее. Но, по-видимому, зрелище, которое они наблюдали из канавы, потрясло их чересчур сильно. Через пять минут мы с Нельсоном выяснили, что все дебоширы благополучно примчались к родным воротам. Когда я поставила кабардинца домой, эти негодяи уже погружались в дрему. Погрозив им кулаком, я угостила Нельсона сухариком и не смогла удержаться от усмешки – судя по всему, бедняга так ничего и не понял, во всяком случае, морда его была донельзя удивленной: «Куда бежали? Зачем?»
Если после рассказа о том происшествии у вас возникло обманчивое впечатление, что Нельсон был, как бы это сказать… слегка туповат, то вы ошибаетесь. Однажды своей «соображалкой» он поставил нас в абсолютный тупик. Надо сказать, что Несси (так мы иногда называли его, сравнивая с известным шотландским чудовищем) был большой любитель покушать. Для этого он беззастенчиво совал голову в стойло своего соседа, вытягивал длинную шею и лопал из чужого тазика овес или кашу, свою порцию оставляя на десерт. Лошадь, стоявшая рядом с ним, была абсолютно безвредной и защитить свой обед не могла. Наконец мы решили положить конец Нессиному беспределу и поставили между стойлами перегородку. Сверху хитрый кабардинец уже не мог достать до чужого таза, а низ преграды находился где-то на уровне его груди. Мы облегченно вздохнули, раздали кашу и пошли заниматься другими делами. Зайдя через десять минут в конюшню за «посудой» я поразилась тому, что Нельсон, судя по всему, только начал кушать, а вот тазик соседа радовал глаз сверкающей чистотой. Я кликнула помощницу и попросила ее принести сухариков. Мы насыпали «приманку» в пустой таз, поставили его в стойло к «объеденному» коню и затаились, наблюдая. Каково же было наше удивление, когда Нельсон встал на «колени», прижал шею и голову к полу и так «по-пластунски» пополз под перегородкой к заветной цели. Потом этот хитрюга подвинул таз носом поближе к себе, встал, слопал угощение и опять вытолкнул пустую «тару» к соседу! Вот это находчивость! Пришлось нам организовывать возле Нельсона дежурство и стоять рядом до тех пор, пока его сосед не доедал порцию до конца.
Довелось нам как-то пострадать и от кошмарной хребтины кабардинца. Нельсон болел редко, но как-то раз у него случилась колика. Дело было поздним вечером, как правило, лошадки почему-то начинают маяться животом именно в это время, наверное, работает пресловутый «закон подлости», ведь на конюшне остается только пара дежурных, которые вместо заслуженного отдыха получают веселую ночку. Мы принялись растирать, колоть, а затем и водить Нельсона. Колика была вялой и протекала крайне медленно, непосредственная опасность лошади уже не угрожала, но ставить домой ее было рано. После полутора часов такого шагания, мы уже валились с ног. В таких случаях конюх обычно садится верхом на лошадь и заставляет ее активно двигаться. Я косилась на знаменитую хребтину и откладывала судьбоносное решение до последнего. Наконец пришлось взглянуть проблеме в лицо: мы навалили на спину Нельсона несколько самых толстых потников, и моя коллега с дрожью взобралась наверх. Я с трепетом смотрела на гримасы, которые быстро сменяли друг друга на ее лице: изумление, печаль, неприкрытое страдание… Она выдержала десять минут, потом пришла моя очередь: судя по заинтересованному взгляду конюха, мое лицо также выражало всю гамму сильнейших чувств… Наконец умиротворенный Нельсон отправился в денник спать, и мы последовали его примеру. Что было с нами на следующий день описать невозможно, достаточно сказать, что для того, чтобы сесть на стул, приходилось сначала класть туда мягкую подушку.
Но все же особых проблем «адмирал» нам не создавал. В работе он всегда был полон ответственности и солидности, всем своим видом показывая, какой он доброжелательный и надежный. Наши посетители были без ума от его косолапых ног и горбатого кабардинского носа. Даже зловредная хребтина Нельсона умудрилась войти в историю, выручив его в трудный час. Когда у нас угнали лошадей, конокрад, взявший Нельсона, не смог ехать на нем без седла. Пришлось ему воровать второй раз – уже седло (правда, не у нас). В результате после угона у Нельсона было меньше травм, чем у других лошадей.
…Нельсон стал первым конем-киноактером нашего приюта. У него был совсем не «звездный» характер, скорее, напротив – теплый и домашний. При этом в нем всегда ощущалась внутренняя несгибаемая сила духа. Нет, он совсем не был похож на рафинированного артиста, а скорее, знаете на кого? «Леди Гамильтон, леди Гамильтон! Я твой адмирал Нельсон», – пел когда-то Николай Караченцов. Не знаю, каким был настоящий Нельсон, но столь галантным, верным и мужественным был наш четвероногий адмирал, что каждая женщина, ухаживавшая за ним и любившая его, без сомнения ощущала себя леди Гамильтон.
Вас наверно удивляет, что я не вспоминаю о хозяйке Нельсона? Увы, это простая и печальная житейская история. Восторженная девчонка выросла и стала красивой девушкой, новые интересы вытеснили старую любовь, превратив ее в детское развлечение. Это можно понять, гораздо труднее простить. Только не стоит жалеть покинутого Нельсона… Очень скоро уже другая всадница обнимала длинную нескладную шею, шептала ему ласковые слова, бегала за лекарствами и стирала попону. Даже свою лодку в летнем байдарочном походе она назвала – догадайтесь как? Правильно: «Адмирал Нельсон».
::author::
Рисунок Ивана Тырданова
