Судьба человека

«Мне не тяжело, я уже столько раз про это рассказывал. Случилось – что уж теперь. 28 декабря 1998 года возвращался домой с работы, из КСК «Измайлово». Вечер, одиннадцатый час, пустое замерзшее шоссе. Не торопился, притормаживал – видел: впереди светофор, на зеленый не успеваю.

Если и терял сознание, то на секунды. Меня вытащили, пытались поставить на ноги – ноги не держат. Оказалось, перелом шейного отдела позвоночника со смещением. Сначала врачи говорили, что эта травма с жизнью не совместима, позже маме обещали «говорящую голову».

Водителю BMW ничего – у его машины только багажник помялся…».

Лошадь, собака… Если все это есть у тебя с детства, как у девятилетнего Миши, то гораздо больший интерес почему-то вызывает компьютерная приставка. Когда маленьким был его отец, Александр Жизневский, японцы еще не изобрели зверушку Томагочи. Настоящую собаку не разрешали завести родители – мама Реарита Александровна, экономист, и папа Сергей Степанович, начальник цеха на Балашихинском кислородном заводе. О лошадях мальчишке из подмосковной Балашихи оставалось только мечтать… до наступления лета.

Три самых лучших месяца в году Саша проводил в украинской деревне, где жили родственники. Помогал дяде-конюху, ездил верхом. Вспоминает, что в школу пошел осенью именно того года, когда научился ездить галопом.

Отличником не стал, но по улицам города, как и подобает ребенку из интеллигентной семьи, не болтался. Ходил в секцию самбо и легкой атлетики. О том, чтобы заниматься конным спортом, речи не шло. Зная, что лошади есть где-то далеко, в районе Беговой, мама по вполне объяснимым причинам говорила: «На ипподром я тебя одного не отпущу».

Впрочем, когда узнали о существовании конноспортивной школы в Измайлово, минутах в сорока от дома на общественном транспорте, Реарита Александровна дала добро. Шел 1978 год. Александру уже исполнилось шестнадцать – многовато для начинающего спортсмена-конника. Наталья Борисовна Филиппова, ставшая тренером Жизневского, записала его в группу для тринадцатилетних даже без ведома директора. Но в группе начинающих целеустремленный Александр не задержался. Его перевели к спортсменам. Поехал на первые соревнования и, несмотря на то, что стремена потерял чуть ли не на старте, успешно преодолел весь маршрут. Началась «конкурная» карьера Александра Жизневского.

Тренировки, сначала раз в неделю, потом три, и, наконец, почти каждый день, отнимали много времени. К окончанию школы, по собственному признанию, в голове были одни лошади, никакая не учеба. Учителя, к счастью, отнеслись к этому с пониманием. Когда разгорелся скандал из-за того, что ученик прогуливает учебно-производственную практику, директор школы встал на сторону Саши. От УПК перспективного спортсмена освободили. Обнаружив в себе недюжинный талант к списыванию (приходишь домой, открываешь дневник, смотришь задание, читаешь условие задачи, в конце учебника ответ – и на переменке у кого-нибудь из друзей заимствуешь решение), Александр благополучно закончил школу.

В 1979 году Александра взяли на должность рабочего по тренингу в «Буревестник» (позже «Зенит», теперь «Измайлово»). Рабочий по тренингу, как правило, был тем же самым спортсменом. Выполнил норматив кандидата в мастера спорта.

С 1980 по 1982 год служил в ЦСКА, где тренером конкуристов в то время был Ростислав Павлович Макаров, победитель Пардубицкого стипль-чеза. А еще в армии Жизневскому посчастливилось стать коноводом у Виктора Матвеева, девятнадцатикратного чемпиона Советского Союза. Поработать на высококлассных лошадях, подготовленных таким спортсменом, и почетно, и школа великолепная. Разумеется, не прошедшая даром.

Вернувшись в родной «Зенит», Александр уже сам тренирует студенческие группы из геологоразведочного института. В 1984 году становится мастером спорта. Выигрывает чемпионат Москвы на Пистоли, очень известной в то время по успешным выступлениям под седлом Евгения Суслина лошади. Спортивная карьера складывалась удачно. Папа, мечтавший о том, что сын после школы поступит в военное училище, смирился, с удовольствием приезжал на соревнования. Когда чуть позже, познакомившись с Александром Иншаковым, Жизневский начал сниматься в кино, в прессе появились восторженные отклики, отец уже не скрывал своей гордости за сына.

А началась кинокарьера в 1985 году. На съемках фильма «Лермонтов» под Пятигорском требовались люди для участия в так называемых проскачках. Среди местных жителей, в силу особенностей внешности, солдат царской армии набирать было нельзя. Массовка, привезенная из Москвы, тоже едва ли соответствовала требованиям – не конники! Хорошо держался в седле Жизневский да еще несколько человек. На съемках Саша и встретил каскадеров из группы Иншакова, а некоторое время спустя – его самого.

Потом Иншаков пригласил Жизневского сниматься в картине «Борис Годунов», в работе над которой были задействованы лошади из кавполка, не только прекрасно знакомые с командой «Мотор! Начали!», но и, в случае падения всадника, самостоятельно возвращающиеся в строй.

Сегодня на счету Жизневского около пятнадцати фильмов, и Александр может рассказать много интересного о каскадерской «кухне».

Однажды в Турции на съемки «Крестоносца» привели лошадок, которых, как удалось выяснить через переводчика, готовили к любительским скачкам. Не худший, между прочим, вариант. За границей нашим каскадерам, как Жизневскому вскоре довелось убедиться на собственном опыте, нередко достаются первые попавшиеся клячи. Притом, что российские каскадеры считаются сильнее, у западных коллег им есть чему поучиться. Например, подготовке лошадей, безупречно выполняющих завалы с резвого галопа, на которые заменили подсечки.

Чтобы делать «эксклюзивные» трюки, лошадей надо подолгу готовить. Так на Западе. У нас же вопрос, где и когда какой трюк исполнять, нередко решается прямо на съемочной площадке. Приходится подстраиваться под условия. Например, на съемках фильма «Цена сокровищ» ребята хотели, чтобы Игорь Лаптев, помимо того что перепрыгивает с лошади на пару и его сбивают хлыстом, упал между лошадей, проволочился под телегой и остался на земле. Возможности подготовить этот трюк не оказалось.

Сравнивать оплату «у них» и «у нас» – вообще дело неблагодарное. Зарплату актерскую и каскадерскую тоже. Впрочем, все зависит от бюджета картины. Раньше в России существовали фиксированные ставки. Оплата – пятьдесят рублей за трюк высшей категории сложности – подсечка, переворот телеги, тачанка, волочение за лошадью («длинный обрыв») – плюс две репетиции по двадцать пять рублей.

Ассоциация каскадеров только появлялась. При Мосфильме – автомобили, высотные падения, горение; конные трюки – отдельно. Проводились экзамены, выдавались первые удостоверения, чтобы как-то упорядочить ребят, приходивших из спорта, избавиться от «одноразовых исполнителей», каких было немало.

Кто такой «одноразовый исполнитель»? Это человек с хорошей физической подготовкой, который самостоятельно договаривается с режиссером и, желая выполнить трюк как можно эффектней, после первого же дубля оказывается нетранспортабелен. О втором дубле с участием пострадавшего и продолжении съемок на этот день приходится забыть. А теперь представьте, что оператор не успел камеру включить, например, или камера не пошла. Профессионал должен уметь упасть и два, и три раза.

Впрочем, тогда специально падать с лошади каскадеров никто не учил.

– Просто предложили однажды упасть, – вспоминает Александр. – Больше всего боялся не удариться (снег был глубокий), а что-то сделать не так.

Своей первой серьезной киноработой он считает «Человека с бульвара Капуцинов»:

– Помните сцену: бабулька выходит из аптеки, еле-еле волоча ноги, а потом вскакивает на лошадь и уносится прочь? Так вот это я…

До «Капуцинов» участвовал в проскачках. В кино у каскадеров помимо трюковой работы есть и так называемая «черновая». Например, в павильоне на ограниченном пространстве, не задев актеров, массовку и декорации, нужно «разогнать», как говорил известный конный трюкач Петр Тимофеев, коня в резвый галоп, а затем остановить. Метрах на десяти. Осетин по происхождению, Петр Диомидыч перед подсечкой говорил: «Лошадь разгони», а вместо принятых «за два темпа» – «за два галопата начинай ее уже подсекать».

Тимофеев, начинавший в группе родоначальника «конных каскадеров» Алибека Кантемирова, в кинокаскадерской среде стал своего рода легендой. Участвовал в съемках многих советских лент. Среди них – «Застава в горах», «Ватерлоо», «Дети чугунных богов», так и не вышедший на экран «Тихий Дон» Сергея Бондарчука.

В фильме «Ночной экипаж» по сценарию герои заезжают на лошади в спортзал школы, где проходит выпускной вечер. В тесном, оборудованном под спортзал павильоне серая лошадь должна была «свечить» под всадником и без него, бегать среди толпы. Такая работа, хоть и не считается трюковой, по-своему сложна. Лошадь из кавполка под руководством каскадеров, среди которых был и Александр, прекрасно справилась с возложенными на нее обязанностями (никто из массовки не пострадал).

На съемках фильма «Тихий Дон», вспоминает Жизневский, чудом обошлось без жертв. По сценарию казаки атакуют венгерских гусар, захвативших казачью батарею. Гусары бегут и, чтобы «брошенные», завязшие в грязи лошади – БТРы, так называли в кавполку тяжеловозов, таскающих пушки, не пошли за атакующими лошадьми, колеса пушки привязали к вбитым в землю металлическим штырям. Но лошадки, подчиняясь стадному чувству, поднапряглись и, выдернув штыри, ринулись вдогонку за родным полком, волоча за собой высоко подпрыгивающую пушку. На пути пушки, к счастью, никого не оказалось.

В 1989 году, после того как Александр снялся в «Комедии о Лисистрате», ему поступило интересное предложение. Евгений Богороцкий, готовивший конно-трюковое шоу, выступления с элементами джигитовки, и планировавший поездки в Германию, пригласил его к себе. Александр согласился. В группе Богороцкого работал до 1993 года – снимались в «Гардемаринах», «Рыцарском замке», «Русских братьях», «Детях чугунных богов», в фильме «Джонатан, друг медведей», много выступали, несмотря на то, что каскадерские фестивали в России тогда еще не проводились.

Однажды в Москве в День города команду Богороцкого пригласили показать джигитовку перед памятником Юрию Долгорукому, на асфальтовом покрытии. Договорились проехать на шагу, на рыси, обозначиться слегка, но, когда стали выступать, отработали все на галопе. В «Московском комсомольце» даже появилась статья «Галоп на мостовой».

Одним из самых сложных своих трюков Александр считает двойное падение (две лошади, два всадника) на съемках «Джонатана» в специально вырытую трехметровую яму, замаскированную ветками. На земле рядом с ней сделали такое же «зеленое покрытие», перед которым поставили небольшое препятствие – «живую изгородь». Преодолев ее несколько раз, лошади уже не боялись приземляться на ветки. Спокойно прыгнули и в яму. Этот трюк технически сложно исполнить так, чтобы ни люди, ни лошади не пострадали.

Понапрасну, впрочем, каскадеры не рисковали. Иншаков, например, обязательно исполнял трюк сам, прежде чем доверить его кому-то.

Работы в кино было невпроворот. Александру даже пришлось уйти из «Зенита». Намечались многочисленные съемки: «Русские братья», «Цена сокровищ» – боялся, что не отпустят. На время отъездов спортивные лошади Жизневского оставались в надежных руках коновода Наташи Епимаховой. Но директор был против отъездов спортсмена.

Но без спорта Жизневский не мог. Как-то, случайно заглянув в родную КСШ, поучаствовал в соревнованиях, а через год, когда тренер Наталья Борисовна сказала: «Знаешь, директор совсем не против твоего возвращения», опять стал совмещать две работы – спортивную и каскадерскую.

Так продолжалось до 28 декабря 1998 года.

…В больницу к Александру каждый день приходили делегации друзей, человек по десять каждая. Врачи, выдававшие неутешительные прогнозы, были шокированы. Сначала наплывом посетителей, а потом и тем, как быстро Жизневский начал восстанавливаться после операции… «Бежишь впереди паровоза, – говорили они. – О том, чтобы сесть на лошадь раньше чем через пять лет, даже не думай».

У Александра на этот счет было свое мнение, в котором, к счастью, его укрепил один из врачей, найденных друзьями, В.А.Качесов.

– Когда после травмы первые разы садился в седло, было неудобно перед друзьями. Они за мной приезжают, привозят меня на конюшню, сажают на лошадь, закрепляют, а я минут пять посижу – и все, больше не могу! Раньше рядом должно было идти три человека – один ведет лошадь, двое страхуют, чтобы не упал. Теперь требуется только один – для страховки. Был, впрочем, случай, когда лошадь испугалась, шарахнулась, я не удержался. В 1999 и 2000-м регулярно ездил верхом. Сейчас как-то не складывается.

Александр Жизневский снова вернулся к тренерской работе. Готовит к соревнованиям молодого спортсмена, несколько раз в неделю, в «Битце» или в манеже при Тимирязевке, занимается с друзьями:

– Я ведь всегда кого-то тренировал – группы, прокат. В 1987 году Александр Иншаков перед съемками рыцарского фильма «Квентин Дорвард» поручил мне научить Ольгу Кабо ездить верхом. Ольга за короткий срок научилась прилично сидеть в седле, ездить галопом, а после окончания съемок, продолжая занятия, даже преодолевала препятствия, высота которых доходила до 120 см. Оказалась очень способной ученицей.

Сейчас одна трудность – из-за того, что сидишь. Раньше как: встал, подошел, показал, наконец, сам сел в седло и взял препятствие. Сейчас надо все вспомнить, в голове прокрутить – конечно, сложно. Показать иногда легче, чем объяснить, подобрать слова… Моя жизнь теперь, – говорит Александр, окидывая взглядом комнату, заставленную тренажерами, – состоит в основном из занятий. Приходится делать очень много упражнений. Просыпаешься – встать, одеться для меня это уже начало занятий. После завтрака начинаю: часа два различных упражнений – для одних мышц, потом для других. Потом обед. После упражнения на стояние, повороты – часа полтора, потом еще отдых, к вечеру снова занятия на кушетке, на тренажере: накачивание мышц спины или, опять же, около станка – все это, если позволяет здоровье.

Многое пришлось переосмыслить.

– Конечно, – говорит Александр, – я очень изменился. Если раньше что-то не получалось – испереживаюсь весь. Сегодня если не получилось, то не получилось – переключаюсь на другое.

Не понимаю даже значения столь модного сегодня слова «депрессия». Бывает плохое настроение, грустно, плохо, бывает у всех. Первое время после травмы оно очень часто даже было. Но жизнь идет, и я никогда не сомневался, что все еще впереди – есть будущее. Просто раньше думал, что выздоровление уже близко, вот-вот… Потом успокоился, понял, что оно будет, но… немножко попозже.

Надо пересилить себя, упереться и сделать – правило, которым Александр привык руководствоваться в жизни, нередко приносило прямо противоположный результат:

– Сначала восстановление пошло очень быстро, потом медленнее. Тренируешься – кажется вот-вот, сегодня, завтра. Вместо этого – перенапряжение, температура сорок – мама, бедная, со мной две недели носится…

В балашихинской квартире, где Александр живет сегодня вместе с мамой и кошкой, о лошадях напоминает все. Фотографии, картинки, книги, статуэтки, фигурки, игрушки, кассеты с записями головокружительных трюков, невольно вызывающих вопрос: «И как ваши домашние на это согласились?» – «Мама посмотрела уже после травмы, до того ничего «конского» в моей квартире не было, разве что шашка для выступлений, но она как раз пока не нужна, отдал ребятам из «Каро».

Все привлекшие мое внимание сувениры в доме Жизневских появились уже после травмы. И кошка Катя, кстати, тоже – подарили друзья, когда оказалось, что в квартире, пустовавшей в течение года разъездов Александра с мамой по больницам, завелись мыши.

– Сами кошку ни за что бы не завели, – говорит Александр. – Мое главное, помимо лошадей, увлечение – собаки. До того как я стал работать у Богороцкого, ездить по съемкам, очень много времени уделял своему догу. Когда я работал лошадей в Измайловском парке, он бегал рядом со мной по лесу. С лошадьми у него не было никаких проблем – не гавкал, не лез, держал дистанцию. Мог, например, через лежащую лошадь по команде перепрыгнуть. Мог ее за повод взять и повести… Конечно, не оставишь его шагать с ней – но смеха ради…

Мама, сын Миша, которому было всего три года, когда произошло несчастье, приезжающий к папе каждую неделю на выходные, друзья, спортсмены-конники, каскадеры были и остаются главной опорой…

Летом Александр собирается снова начать ездить верхом.

Фамилию Жизневский мы еще обязательно услышим: «Сейчас ведь столько возможностей, столько интересных стартов!»

Юлия НОВОСЕЛОВА

Фото из архива Александра Жизневского