Мой ласковый и нежный... Ёж

У каждого из нас, конников, в жизни было много любимых лошадей, самых послушных, самых удобных, самых резвых… Мы помним их всех, с удовольствием рассказываем о них, но в душе и сердце всегда царит только Она – одна-единственная Лошадь твоей жизни. Она может быть молодой или старой, высококровной или беспородной, но именно к ней приводит тебя судьба и говорит: «Она твоя, люби ее».

Последние годы я редко бываю на нашей конюшне – домашние хлопоты, муж и ребенок отнимают все свободное время. Но стоит мне приехать и, зайдя к лошадям, позвать: «Ежик, Еж!» – и ко мне тянется веселая белая мордашка моего старого приятеля Бабая. Шутка ли, мы знакомы с ним восемнадцать лет! Жизнь разлучала и вновь сводила нас, но мы с ним не потеряли самого главного: я – безграничной любви к этому славному игруну и сладкоежке, а он – своего солнечного характера и доброты.

Началась эта история очень много лет назад, когда серый в яблоках орловский жеребец погулял на воле с лохматой упряжной кобылкой, и в результате появился на свет мой толстый любимец. Назвать его красавцем было бы погрешить против истины, скорее к нему подходят эпитеты «душка», «симпатяга» и «лапочка». Бабай похож на пони-переростка: лохматая белоснежная челка закрывает большие хитрые глаза с длинными ресницами, хвост почти метет по земле, крепкие короткие ножки уверенно поддерживают круглое пузико. Словом, от породистого папы Бабаю достались лишь масть да хвост, а все остальное, включая, увы, характер – от упрямой беспородной мамаши…

Познакомились мы в когда-то знаменитой на всю Москву школе верховой езды при Центральном московском ипподроме. Впервые я увидела лошадь своей жизни, когда она выделывала безумные прыжки и кульбиты под ошалевшим седоком. Мне никогда не нравились игривые кони, но Бабай просто покорил меня своей энергией и задором. Каждая победа над всадником, особенно маститым, доставляла коню такое искреннее удовольствие, что сердиться на него или тем более бояться его проказ было просто невозможно. Тренер не сразу подпустила меня, тогда еще малолетку, к серому хулигану, но в конце концов я добилась своего. Расплатой за мое упорство стали многочисленные полеты в опилки, с которых я обреченно наблюдала за любимым конем, наслаждающимся свободным полетом.

Я быстро поняла, чем можно покорить сердце Бабая: этот пузан обожал услаждать свое брюшко (в этом, кстати, мы с ним были очень похожи). Мешками я таскала ему сухари и морковь и даже выпросила у тренера разрешение пасти его летом на чахлых ипподромных лужайках. Однажды кто-то из конюхов подстриг его лохматую гриву. С тех пор и на всю жизнь приклеилась к Бабаю кличка «Ежик» – отросшая гривка стояла торчком и действительно делала его похожим на этого забавного лесного зверька.

Но спокойная жизнь в прокате продолжалась для Бабая недолго. Начальство решило отдать несколько лошадей в детскую спортивную школу, которая располагалась в соседней конюшне. Тренеры, конечно, поспешили избавиться от лошадей, доставлявших им больше всего хлопот. Увы, и от моего любимца в том числе. Сколько я плакала, умоляя тренера не отдавать Бабая! «Ну, какая из него спортивная лошадь? Он же толстый, маленький!» «Маленький да удаленький, – смеялась тренер (женщина она была добрая, но Еж своими играми попортил ей немало крови). – Вот там его, бандита, и пообломают». С тех пор только с трибуны я могла видеть, как пухлого коротконогого Ежика учат прыгать через препятствия вместе с большими лошадьми, а за малейшую шалость бьют длинным спортивным хлыстом.

По иронии судьбы, меня вскоре тоже пригласили заниматься в этой секции. Встреча с Бабаем была радостной и в то же время грустной. Теперь уже я, следуя указаниям тренера, должна была наказывать его за неповиновение. Никакого удовольствия мне это, разумеется, не доставляло. Я была на стороне коня, который не мог понять, почему так круто и неожиданно изменилась его жизнь. Но к его чести будет сказано, он всегда умел находить во всем приятную сторону. Он не мог избежать прыжков через препятствия, что ж, он просто полюбил это занятие. Научившись прыгать, очень хорошо для своего роста и телосложения, он начал искать развлечения и здесь. Например, на полном ходу останавливался перед препятствием, наблюдая, как всадник преодолевает барьер уже самостоятельно, или, отважно ринувшись на прыжок, отворачивал в самый последний момент, наслаждаясь негодованием спортсмена и тренера. Конечно, за эти фокусы его больно наказывали, но жизнерадостный характер не позволял ему учиться на собственных ошибках, и он вдохновенно забавлялся снова и снова.

В спортивной секции Бабай сильно изменился: подтянулся, оброс мышцами, освоил некоторые элементы выездки. Но конный спорт жесток к лошадям. Постоянные непосильные нагрузки постепенно подточили сердце, а однажды после повала препятствия Бабай сильно ушиб глаз и стал плохо видеть. Однако главная беда пришла совсем с другой стороны. Спортивная секция разорилась, тренеры разошлись в разные стороны, забрав с собой перспективных спортсменов и лошадей, а Бабая и других его товарищей по несчастью продали в конный кооператив. Я думала, что на этот раз мы расстаемся уже навсегда…

Прошли годы… И вот однажды на нашу собственную конюшню приехали ребятишки из Москвы, раньше занимавшиеся в одном из многочисленных прокатов. После езды начались рассказы о тамошних лошадях, и вдруг что-то показалось знакомым: «Там есть такой белый конек со стриженой гривой, очень веселый и забавный». Девочки не помнили имени коня, да еще их знакомец был белым, а я помнила его темно-серым. Но здесь удивительного было мало, лошади этой масти с возрастом сильно светлеют. Я попросила коллегу-тренера справиться, нельзя ли купить лошадь, но тогда нам отказали, мол, поработает еще.

Ну что ж, нет так нет. Жив – и слава Богу. Прошло еще полгода, и вдруг нам позвонил конюх Бабая, искренне привязавшийся к своему озорному подопечному. Новости были неутешительными: от напряженной работы у коня снова стало отказывать сердце. На работе он не мог догнать других лошадей, задыхался. Потом последовал срыв нервной системы. От переутомления Бабай стал «отбойным» в деннике, то есть бил задом по пытавшимся войти людям, а под седлом яростно сражался с всадником, отказываясь выполнять непосильную работу. Про таких конники говорят «дурноезжий». В общем, звезда Бабая должна была вот-вот закатиться, а ведь ему было всего десять, он прожил меньше половины своей лошадиной жизни…

Мы снова кинулись в кооператив и просили, просили... Наконец директор сдался: приезжайте, платите, забирайте. Наш коваль Володя долго уговаривал Бабая зайти в коневозку. Конь затравленно озирался по сторонам, хрипел, пятился. Старший тренер конюшни, которая, собственно, настаивала на смерти Ежика, с усмешкой наблюдала за погрузкой, а ее злой визгливый голос, видимо, ассоциировался у Бабая с угрозой. Услышав ее, конь внезапно рванулся, буквально впрыгнул в фургон и застыл там, весь дрожа. Володя обнял его за шею и сказал: «Поехали домой, дурачок, тебя там очень ждут».

Мы встретились с Бабаем, как чужие. Конечно, он не вспомнил меня сразу после стольких лет разлуки. Уже через неделю Бабай изменился: стал поворачиваться на мой голос, искать в кармане сухари, перестал вздрагивать при виде протянутой руки, а напротив, доверчиво тянулся к ней. Правда, мне не давала покоя одна мысль: узнал он меня все-таки или нет? Когда-то давно, еще в прокате, я научила его «целоваться», то есть по определенному сигналу вытягивать губы и касаться ими моего лица. С замиранием сердца я подала команду. Ежик внимательно посмотрел на меня, как будто вспоминая, а потом бархатные лошадиные губы ткнулись в мою щеку.

Понадобилось не так уж много времени, чтобы навсегда ушла в прошлое отбойная и дурноезжая лошадь. Сердце окрепло на свежем воздухе, а легкая и необременительная работа вернула Бабаю прежнюю живость характера. Вот где его озорной нрав развернулся вовсю! Ни одна наша лошадь не играет так часто и с таким удовольствием, как он. Для него нет разницы – зима или лето, солнце или дождь, баловаться Бабай готов всегда!

Надо признать, что сейчас, разменяв третий десяток, он развлекается даже изобретательнее, чем в дни своей бурной молодости. Всякие мелкие пакости сыплются из него, как из рога изобилия. Одна из любимейших шуточек – купание с всадником в грязи. Для этого на маршруте им выбирается самая привлекательная на его взгляд лужа, ноги мгновенно подгибаются – и Бабай с наслаждением плюхается в грязь, полностью игнорируя возражения следующего туда же всадника. Если тот настойчив и наказывает свинтуса палочкой, конь лениво встает, уверенно дает всаднику «козла» и, когда тот оказывается в самом центре все той же лужи, с удовольствием плюхается рядом. Летом, когда мы обычно занимаемся на краю замечательного клеверного поля, а грязи маловато, в репертуаре Бабая есть другой трюк. Во время рыси Еж нагло выпрыгивает на луг и начинает вертеться вокруг своей оси, угрожая всаднику либо встать на дыбы, либо двинуть задом. Когда человек на нем вконец запуган и запутан, Бабай подгибает передние ножки и пасется, переползая «на коленях» с места на место.

Кстати, хочу поделиться одним секретом: иногда к нам случайно попадают те, кого мы называем просто «катальщики». Ну, знаете, в стильных сапогах, со стеками и большим мнением о своем классе езды. Мы сажаем их на… Правильно. На Бабая. И он ни разу не обманул наших ожиданий. Постоянные всадники до хрипоты спорят между собой, кому ехать на мягкой и удобной бабайской спинке, их не отпугивает даже перспектива падения с последующей покупкой торта. Наши ребята, приводя своих родных и друзей на конюшню, всегда говорят о Бабае: «Познакомьтесь – это наша солнечная лошадь!».

Я сейчас люблю Ежа, как бы это помягче сказать... На расстоянии. Меня постоянно поддевают наши всадники: «Ну что же ты, все время говоришь, что Бабай твой любимец, а садиться на него не торопишься!» Я отмахиваюсь от них и со смехом отвечаю: «Мне еще дочь надо вырастить!».

Наш с Бабаем тандем окончился ясным зимним днем шесть лет назад. До этого во всех спорных случаях я сама садилась на дебошира, чтобы привести его в чувство, и когда-то мне это удавалось. Как приятно было свысока похихикать над обессиленным всадником, сдавшимся на милость Ежа! Надо сказать, что Бабай ни разу не нанес какой-либо травмы ни одному из ребят. Все, что он вытворяет, это просто несколько громоздкие лошадиные шутки. Правда, когда он начал развлекаться подо мной, мне стало не до смеха.

В тот день выпал первый снег, сияющая белизна укрыла уснувшее поле. Сев на хрюкающего от счастья Бабая, я неразумно отогнала прочь здравую мысль: «Может не ехать в поле? Уж очень Ежик сегодня веселый». Пожалела я о своей браваде минут через десять, когда мы вышли на дорогу и начали рысь. На краю леса рядом с нашей тропинкой лежала кривая обугленная коряга, которой по мере надобности лошади страшно пугались. Мы с Бабаем посмотрели на нее и начали действовать одновременно. Смена замерла, благоговейно наблюдая за «битвой титанов». Я взвыла дурным голосом и замахнулась палочкой (совершенно напрасно), Бабай взвился на дыбы, потом сиганул с задних ног на передние. Ощущения от этого аттракциона пренеприятные: ты получаешь огромной мощности удар в тот момент, когда находишься в самой верхней точки подковки, в которую сложилась твоя лошадь. Как и подобает тренеру, я мужественно вынесла три таких «козла», а на четвертом взмыла в воздух и приземлилась под ноги к любимому коню. «Ну и свин же ты! – буркнула я, соскребая себя с замерзшей земли. – Ну, погоди у меня, Еж!» Правда, мне пришлось обождать с нравоучительной проповедью, ибо как только я коснулась седла, добрый Бабай продолжил свои акробатические номера. На этот раз я не упала, а, повиснув на его толстой шее, позорно позволила ему плюхнуться на брюхо и пожевать сухую траву, торчащую из-под снега. Я полезла на этого поросенка в третий раз, но тут уже было грех его недооценивать, и, не успев сесть в седло, я завопила нечто не совсем печатное. О радость, мы, наконец, галопом промчались мимо злополучной коряги, но после этого приключения я стала отдавать предпочтение более флегматичным лошадям. А Бабай, я уверена, получил от той езды исключительное удовольствие.

…Прошлым летом мы с годовалой дочкой приехали отдохнуть к моей маме на конюшню. Это других детей возят на дачу, а мой ребенок проводит три месяца в непосредственной близости от лошадей. Что может быть полезнее для малыша, чем общение с такими удивительными созданиями? Как-то утром мы с Полинкой наблюдали седловку лошадей и любовались Бабаем, на веселом характере которого совсем не отразился груз прожитых лет. За спиной раздался голос мамы:

– Ну, как, может, все-таки сядешь на Ежа? Коню уже двадцать второй год пошел, что он может сделать?

– Нет уж, спасибо. Кажется, на прошлой неделе он твоего тренера уложил? Вот подожди, внучка подрастет…

– Зачем же ждать? Сажай сейчас!

Девушка, сидевшая на Бабае, уже подгоняла стремена, когда я поднесла к ней Полину: «Наташ, посади к себе дитятко, посмотрим, что будет!» Не знаю, чего мы все ожидали, но мой ребенок, оказавшись в седле, залился радостным визгом и начал восторженно теребить стриженую гривку коня. «Мамочкины гены», – ехидно сказала бабушка. А у меня стало удивительно тепло на душе. Быть может, если Бабаю позволит здоровье (на сегодняшний день, тьфу-тьфу, довольно крепкое), он услышит, как Полина повторит ему на ушко поистине впитанные с материнским молоком слова: «Спасибо тебе, мой ласковый и нежный Еж».

Дарья КУЗОВЛЕВА

Рисунок Юрия Станишевского