Сослан Жораевич Дзилихов:«Я не бреюсь перед стартом»

Во время венчания священник произносит: «…в горе и в радости, в болезни и во здравии… и т.д.». Я не зря вспомнила эту фразу. Любимое дело, которому человек отдает всего себя, сродни бракосочетанию (или пожизненному заключению, если хотите), ведь в момент выбора своего пути он связывает себя неразрывными узами на всю жизнь.

ЦМИ, 1966 год. Сослан Дзилихов с Сардаром

Сослан Дзилихов родился 5 октября 1946 года в Ленингорском районе Грузии. Потом, в возрасте семи лет, перебрался с семьей в Северную Осетию. Он был младшим из трех братьев. О себе говорит неохотно: «Трудимся…». Зато о лошадях, о работе, о родном заводе рассказывает с удовольствием.

Мать не помнит. Жил с отцом и с мачехой. «Если б родная мать была, может, я и не попал бы к лошадям так рано», – говорит он.

Сослан с раннего возраста рос рядом с лошадью - дедушка подарил внуку жеребенка по кличке Буян. Но то ли одной лошади мальчишке было мало, то ли рабоче-крестьянское происхождение Буяна не устраивало, но Сослана нестерпимо тянуло в конный завод.

В пятом классе он бросил школу. «Из-за этих лошадей. Понравились они мне», – вспоминает Сослан Дзилихов. Хотел поступить в вечернюю школу, но не приняли (в то время с этим строго было). Тогда он сбежал из дома и прятался по чердакам от отца. Отец работал шофером и мечтал, чтобы сын учился. Но сыну было не до образования, хотя учился он легко. Маленький Сослан видел себя рядом с лошадьми. И не просто с лошадьми, а с теми красавцами, которые гордо и уверенно летят по скаковому кругу.

В 11 лет начал работать конюхом (правда, пока неофициально). Небольшого роста, да еще в таком юном возрасте, до лошади он не дотягивался. Чтобы чистить и седлать, вставал на перевернутое ведро. Спать приходилось на конюшне, чтобы утром не опоздать. За опоздание выгоняли, а Сослан очень этого боялся. Денники отбивали вручную, тачек никаких не было. Мальчишки сами плели себе корзины и в них таскали навоз.

Но кроме лошадей было у Сослана еще одно увлечение. С 9 лет он занимался танцами в районном Доме культуры, выступал с ансамблем по городам Северной Осетии. Талантливого парня пригласили танцевать в государственный ансамбль «Алания», причем брали его туда без экзаменов. И за 12 дней до поступления Сослан встал перед выбором: танцы или лошади. К тому моменту он уже не успевал и работать, и ходить на репетиции.

Что выбрать? Конечно, ребята-танцоры звали за собой. Но с другой стороны к себе тянули лошади. Посоветоваться было не с кем. Отец был не только против лошадей, но и против танцев, потому что сын танцевал в основном «на носках» и «на коленях». У Сослана начали искривляться пальцы ног, из-за чего отец очень переживал. Еще одна беда подстерегала ребят зимой. После долгих репетиций, которые затягивались иногда и до часу ночи, мальчишки выходили на улицу вспотевшие и часто простужались.

Сослан выбрал лошадей. В 1963 году он официально поступил работать конюхом в конный завод. Отец постепенно успокоился и совсем перестал гонять сына, когда тот начал скакать на ипподроме. Первая поездка была в 1964 году в Пятигорск. В 1965 году в Ростов, а в 1966 году Сослан Дзилихов приехал жокеем в Москву на ЦМИ.

Вначале, естественно, были трудности, рассказывает Сослан Жораевич. Первый год «бесланцев» не принимали. Мол, молодой завод, не верили в него. Бесланскому заводу достались от «Восхода» бракованные кобылы и жеребцы. Вот на этом маточном составе и вырастили жеребят. А в 1964 году двухлеток Тантала, Атоса и Балета привезли на Пятигорский ипподром, и они… выиграли все главные призы!

Мальчишки сами плели себе корзины и в них таскали навоз

А на Открытии сезона в Ростове, в 1969 году, двадцатидвухлетний Сослан Дзилихов заключил пари с Анатолием Петровичем Белозеровым, тренером «Восхода», что обыграет двух его сильных кобыл по сложной после дождя дорожке. И ему это удалось, несмотря на то, что более сильные кобылы, под более опытными жокеями скакали по бровке, где, как известно, дистанция немного короче. Хитрый Сослан направил своего жеребца ближе к трибунам, где дорожка менее разбита и копыта не вязнут в мокром грунте, тем самым выиграв драгоценные секунды у своих соперников.

Не обошлось в карьере тренера С.Ж.Дзилихова и без действительно досадных проигрышей. Как свою самую любимую лошадь Сослан Жораевич вспоминает Зелемхана. Говорит, что долго «темнил» его. В 1976 году в Москве на Дерби, на дистанции 2400 метров, дзилиховский жеребец проиграл насибовскому Газомету (к/з «Восход») «полноздри». Но не все в этой скачке оказалось гладко. Все тогда поздравляли Сослана Дзилихова, но через сорок минут объявили победителем Газомета. В те времена о системе фотофиниша можно было только мечтать, а полученная фотография была нечеткой. Но люди единогласно сочли победителем Зелемхана и освистали Газомета, когда того вели перед трибунами на награждение. Вот только кто в действительности выиграл ту скачку, навсегда останется тайной.

Считается, что хорошая лошадь – одно из условий успеха. Второе условие – профессионализм… Секретов профессионализма и мастерства Сослан Дзилихов не выдает: «Каждый их у себя держит. Это нельзя говорить». Может, он слово волшебное знает? Ведь через многие препоны приходилось проходить этому человеку, а ему все нипочем.

Например, продолжает Сослан Дзилихов, был такой случай. В Москве в 1972 году должен был проходить международный скаковой митинг, и он специально привозит из Пятигорска жеребца по кличке Дансинг (Статор – Даиси). Ну, с одним жеребцом можно поцацкаться. Дзилихов очень тщательно готовил его к крупным стартам. А главным тренером по Союзу был тогда Николай Николаевич Насибов (было две команды: СССР и РСФСР, даже главки были отдельные). Насибов относился к СССР, а Дзилихов к РСФСР. И вот Насибов, на правах главного тренера, выбрал для этого митинга своего Герольда, хотя дзилиховский Дансинг показывал лучшие результаты. А потом, в тот же год, эти два жеребца встретились в одной скачке в Германии, в Кельне. Оба жеребца одинаковой масти, а жокеи, естественно, в одинаковой форме (команда-то одна). На трибунах сидит советская делегация во главе с Аврамом Захаровичем Саламовым. (А.З.Саламов – заслуженный зоотехник, работал в Кабардинском конном заводе № 94, а потом долгое время был директором Пятигорского ипподрома). Туман жуткий, почти ничего не видно. И вот дан старт. Скачку сразу повел Герольд, а Дансинг где-то сзади. А когда по противоположной стороне скакали, Дансинг вышел «на переда» и поехал. И оторванно выигрывает! Но что происходило на другой стороне, с трибун из-за тумана разглядеть было невозможно. И даже Саламов был уверен, что это Герольд как начал, так и ведет скачку. А когда лошади поближе подошли, то все замолчали. Это был Дансинг.

Его продали там, в Кельне, за 33 тысячи марок. Это большие деньги были в те времена. Потом новый хозяин выигрывал на нем еще призы.

Первым тренером Сослана Жораевича был Борис Николаевич Пономаренко, а вторым – легендарный Джамбот Михайлович Камбегов, которому к тому времени было уже 82 года. Выдающийся талант Камбегова был оценен не только профессиональными конниками - Джамбот Михайлович был тренером у Василия Сталина, сына Иосифа Виссарионовича. Вот к такому выдающемуся профессионалу попал молодой Сослан Дзилихов. Знания, полученные от Камбегова, и стали опорными в его дальнейшей тренерской работе.

– Сослан Жораевич, а кто все-таки привел Вас на завод, несмотря на протесты родителей?

– Казбек Максимович Дзалаев. Он тогда был директором Бесланского конного завода.

– А считаете ли Вы, что достигли пика своей карьеры?

– Да. Когда стал тренером.

– Вы суеверный человек? Верите в приметы?

– Верю, но не во все. Например, если что-нибудь забываю и возвращаюсь назад, то это для меня плохая примета. А в черных кошек не верю. Самая главная всю жизнь примета лично для меня - я не бреюсь перед стартом. Перед большими призами с вечера привожу себя в порядок, а утром ничего делать нельзя. Вышел на работу и все.

– Как Вы считаете, что Вам дано от Бога, а чего Вы добились сами?

– Трудиться надо - и больше ничего. Летом я встаю в половине четвертого, зимой – в половине пятого. Изредка выходной себе делаю, но все равно встаю рано, потому что это у меня уже привычка. Вот это мне дало все, что я имею.

– Но талант-то все-таки от Бога?

– Таланта не существует. Существует только труд. А в труде постепенно приходит талант.

– Расскажите, пожалуйста, про клуб «Геналдон», организованный Вашим сыном Тельманом.

– Весь клуб держится на нашем энтузиазме. «Делаем» лошадей: мои люди, мы с младшим сыном. Раньше – со старшим, но его теперь нет. Лошадей продать хотели, а Тельман предложил взять их себе и организовать конеклуб «Геналдон». Там были лошади: Образец, Глеб, Брандспойт, Опасный, Бембург. Мы на них в 2000 году выиграли Приз Москвы, Открытия (голова в голову), Гранита. Сына уже нет, а клуб живет. Сейчас остался только Образец, остальных распродали, лошади с возрастом уходят. Надо закупить несколько голов, чтобы конеклуб продолжал существовать.

– А почему клуб называется «Геналдон»?

– Был у нас такой отличный жеребец – Геналдон. В 1973 году он выиграл два Дерби, в Пятигорске и в Москве. А по заводу три выигранных Дерби получилось.

– Какой, по-вашему, должна быть скаковая лошадь?

– Накормленной и наработанной, особенно зимой. Зимняя работа сказывается летом. Зимой нужно работать. Не надо себя жалеть. Вот говорят: холодно, сегодня не поеду, сегодня мне некогда. А лошадь надо работать ежедневно, отдых давать только в воскресенье. Мы при любой погоде работаем лошадей. Если холоднее –25¤С, то, конечно, не выезжаем, а при – 18–20¤С нужно работать. Чтобы потом летом не жалеть: «А вот там я лошадь не доработал, а надо было».

– Кого бы Вы назвали лучшим жокеем ХХ века? Можно из зарубежных.

– Зачем мне иностранцы?! Я с ними не встречаюсь. Мне свои нужны, российские. А лучший жокей ХХ века – конечно, Николай Николаевич Насибов. В одном из журналов «Коневодство и конный спорт» за 1966 год на обложке фотография, где мы втроем скачем: Николай Николаевич Насибов, Василий Иванович Кубрак и я. Но я помоложе был, они меня обдурили. (Смеется). Они меня «ездой объехали», а так и я мог выиграть.

Мой тренер тогда сказал Евгению Николаевичу Долматову (он директором ипподрома был): «Вот кто может заменить Насибова». И на меня кивнул. Я молодой был и всегда старался равняться на Насибова. Правда, у него лошади были хорошие, он никому их не отдавал, сам скакал. На вторых лошадях скакали Анвар Зикашев, Джамбот Пшуков. Хорошая лошадь – успех для жокея.

В Бесланском конном заводе

– В каком возрасте Вы перестали скакать?

– Довольно рано. Я скакал всего 5 лет с перерывом на армию. Потом тренером стал. Я тяжелый был, выдерживаться мне было трудно. (Предельный вес жокея 60 кг. - Прим. автора). А так можно было бы до сих пор скакать. Я сейчас сажусь иногда, правда, не в призах, а для себя.

– Скажите, пожалуйста, кто Ваш лучший ученик?

– Учеников много было. Саша Иванской, потом Олег Бутаев (он умер уже), Анатолий Акимов. Вот Александр Чугуевец тренером международной категории стал, а когда-то тоже у меня работал. А лучший мой ученик все-таки Олег Бутаев. Он потом тоже тяжелый стал.

– В сезоне 2001 года Вы приехали в Москву без жокея. С чем это связано, как вы выходите из положения и сказалось ли это на результатах?

– Зарплату не платят, вот никто и не хочет идти в завод. Василий Мельников в 2000 году выиграл много призов, а ему завод по сей день должен зарплату. На большие призы я или из Ростова вызываю жокея, или где-нибудь нанимаю. Если лошадь хорошая, то и жокея ей надо хорошего.

А на результатах отсутствие своего жокея, безусловно, сказалось. Если зимой жокей не работает лошадь, то ему трудно скакать на ней летом, он не знает ее характера. На Дерби (в сезоне 2001 года) посадил жокея на Ипеля, а лошадь ему незнакома. А если б знал лошадь, работал зимой, то и проехал бы лучше.

– И что же, во всей Северной Осетии нет такого человека – энтузиаста, специалиста, который изменил бы ситуацию в лучшую сторону?

– Нет! Мы будем нанимать в Москве молодых специалистов, выпускников Тимирязевской академии. Они бы поехали в завод, я с ними разговаривал. Но опять все упирается в деньги. Зарплату-то не платят! Круг замкнулся.

– А Вы оптимист или пессимист?

– Оптимист… А что мне остается?!

– Скажите, Сослан Жораевич, что для Вас лошади?

– Теперь можно сказать, что жизнь. Я без них не могу. Они мне ночью снятся.

Московское дерби для арабских лошадей, 2001 год. С.Ж.Дзилихов после награждения

– Кем бы Вы могли стать, если б не стали жокеем, тренером?

– Только артистом. Танцевал бы. Я же танцевал 12 лет. Но потом лошади меня перетянули.

– А сейчас не жалеете, что тогда выбрали лошадей?

– Сейчас-то жалею, а что толку?

– У Вас есть мечта?

– Да какая у меня уже мечта осталась?.. Большие призы выигрывать, больше ничего не надо. Но для этого надо достойных лошадей держать.

– А за границей, например, выступать не хотели бы?

– Чтобы туда ехать, нужны лошади совсем другого класса. Наших лошадей там не поймут. Если только купить хороших лошадей. Но хорошая лошадь стоит больших денег. Где я такие деньги возьму? Но даже если лошадь за границей купить, ее же здесь на руках носить надо будет, чтобы с ней ничего не случилось. А у нас условия не те, дорожки не те, корма не те.

– Значит, «до Европы нам не доскакать»?

– Нет, конечно… И дело не только в отсутствии возможности нормально кормить и тренировать лошадей. В 2000 году мы повезли двухлетнего Ипеля и трехлетнюю Тосканию в Норвегию. Но, как обычно, задержка с таможней, с документами. В итоге приехали поздно вечером, а утром уже стартовать. Ну и какие могут быть старты после трех суток дороги? Лошадям отдохнуть некогда, дорожку они не знают. А она не простая, там подъемы, спуски. Туда надо хотя бы недельки за полторы-две ехать, чтоб успеть подготовиться.

– Неужели все так плохо?

– Не все. Второй сезон мы приехали на московский ипподром после огромного перерыва и увидели большие изменения. Недалеко от ипподрома появилось общежитие (в прошлый раз, когда приезжали, его не было). Столовая хорошая - за полцены кормят тренперсонал. Директор ипподрома Владимир Иванович Жуковский – конник. Он старается сделать все для лошадей и конников. Думаю, что у Жуковского все получится в дальнейшем, чего я ему и желаю.

Сослану Жораевичу Дзилихову тоже хочется пожелать успехов, новых побед и удач во всех его делах. И я точно знаю, что человека, который посвятил свою жизнь такому благородному животному, как лошадь, впереди ждет еще много хорошего.

Анна БУЗЫКИНА

Фото Анатолия Гордеева

и из архива К.М.Дзалаева