По следу скифского коня

Скифы… Легендарный народ, о котором очень мало известно. И это несмотря на то, что нам достались от них «в наследство» многочисленные богатейшие курганы. Буквально по крупицам собирают историки сведения о скифах, и тем не менее вопросов пока несоизмеримо больше, чем ответов. Но одно сомнений не оставляет: история этого народа неотделима от лошади – кормилицы и поилицы.

Изображение Апи на детали конской сбруи

Несколько лет назад в Эрмитаже проходила выставка «Скифское золото». Все было замечательно: и экспозиция, и экскурсовод – женщина исключительно неравнодушная к своей профессии. Она подробно рассказывала о каждом предмете, приводила существующие гипотезы, и совершенно очарованные экскурсанты следовали за ней по небольшому Аполлонову залу.

Один из экспонатов состоял из двух предметов - серебряной с позолотой амфоры и блюда, на котором эта амфора стояла. Оба предмета превосходной греческой работы были обнаружены в 1863 году при раскопках Чертомлыкского кургана. Хотя эта ваза достаточно хорошо известна, но вместе с блюдом для широкой публики ранее не выставлялась. На плечах вазы - отменно точные изображения лошадей, сбоку - слив в виде конской головы с раскрытым ртом. На блюде изображена змееногая богиня. Предполагается, что амфора и блюдо имели культовое назначение: во время некоего ритуала в амфору наливалось вино, которое струйкой лилось из раскрытого рта конской головы. При этом сосуд располагался на блюде-подставке так, что струйка вина падала точно на лоно змееногой богини, как бы оплодотворяя ее.

Тем временем наш экскурсовод сообщила нам, что, пытаясь как можно больше узнать об этих предметах, научные сотрудники Эрмитажа даже специально обратились в Москву к какой-то женщине, специалисту по лошадям (ее фамилию мне выяснить не удалось), чтобы она хоть что-нибудь сказала об этой конской голове на сосуде. Она определила, что эта голова принадлежит кобыле.

Когда сотрудник Эрмитажа, мужчина, поинтересовался, как она это определила, специалист по лошадям окинула его взглядом и ответила:

– Вот я смотрю на Вас и вижу, что Вы мужчина, а когда я смотрю на эту голову, я вижу, что это кобыла.

Не буду скрывать, что такая аргументация сразила меня наповал. Уже потом, беседуя с другими работниками Эрмитажа на эту тему, я поняла, что эта история превратилась в музейный анекдот, и серьезно к ней не относятся. Тем не менее, сомнения в верности определения, данного специалистом-конником, не давали мне покоя.

Поскольку о скифах мы знаем очень мало, было бы важным получить действительно точное определение пола этой лошади, поскольку тогда можно было бы полнее судить о ритуале и о божестве, в честь которого или для которого этот ритуал совершался.

Скифы - это бесписьменная культура, и все сведения об этом народе дошли до нас в сочинениях античных историков и географов. Мы не знаем, как звучал скифский язык: известны лишь две-три фразы, несколько собственных имен и географических названий, но опять же в «транскрипции» греческих историков. Ученым удалось лишь определить, что язык скифов принадлежал к индоиранской языковой ветви. Одним из основных мотивов скифского искусства является «терзание», мотив весьма распространенный у индоиранских народов. Интерес к скифам велик, но до сих пор остается загадкой их происхождение. К тому же, вероятно, правильнее говорить о скифах как об общем названии нескольких народов.

Что касается скифских верований, то, согласно Геродоту, они почитали семерых богов. Первое место принадлежало Табити - богине огня, стихии, считавшейся священной у всех древних индоиранских народов. Далее следовала супружеская пара - божества неба и земли Папай и Апи, считавшиеся прародителями людей и создателями земного мира. Скифы - кочевники. Лошадь кормила скифа, поила и одевала. Можем ли мы предполагать, что этот народ не обожествлял коня? Вряд ли. Есть в скифской мифологии божество Тагимаса (Тагимасад), покровитель коневодства. Он не входил в общескифский семибожный пантеон, а почитался лишь царскими скифами.

О чем расскажет амфора

Гребень из кургана Солоха

Поскольку ритуальное значение амфоры сомнений не вызывает, значит, все изображения на ней следует рассматривать в этом контексте, а не просто как занимательные этнографические сюжеты. Изображенная на блюде змееногая богиня, скорее всего, соответствует Апи – прародительнице скифов. Далее цитирую одного из лучших специалистов по скифскому искусству Дмитрия Сергеевича Раевского: «Апи – в скифской мифологии богиня, отождествленная Геродотом с греческой Геей, что отражает ее функцию богини земли. Имя возводится к иранскому корню со значением «вода». Апи – божество земли и воды, т.е. нижней зоны космоса, поглощающего и порождающего начала. В сохраненных античными авторами изложениях скифских мифов не упоминается, но функционально ей соответствует близкий персонаж – дочь реки Борисфен, дочь реки Аракс, рожденная землей или обитающая в пещере нимфа. В этих текстах данный персонаж характеризуется как существо с женской верхней и змеиной нижней частями тела, иногда – с растущими из плеч змеями».

Изображения на амфоре делятся на три яруса. На тулове - пышный растительный побег, на ветвях которого сидят птицы. Ближе к основанию - два слива в виде львиных голов. На плечах вазы два фриза: нижний - с изображением укрощаемых лошадей, верхний – с грифонами, задирающими оленей.

Принято считать, что трехъярусная композиция вазы связана с концепцией трех зон мироздания. Верхний ярус «терзателей» соотносят с космической символикой, средний «конный» ярус - миром людей, а растительный узор с птицами следует рассматривать как Мировое Дерево. О священной птице (Шьене-Гаруде, или Саене), связанной с чудесным растением бессмертия, в один голос повествуют священные книги арийских народов - «Авеста» и «Ригведа». Есть основания предполагать, что в Скифии также бытовали легенды о фантастической птице.

Как бы там ни было, корни этого растения уходят в нижний мир, хозяйкой которого является Апи. Ближе к корням, т.е. в подчинении Апи, находятся и головы львов, очевидно, тоже «терзателей».

1	2	3

Теперь обратимся к «конному» фризу. Здесь совершенно верным представляется мнение одного из крупнейших знатоков истории и искусства скифов, Д.Е.Мачинского, который утверждал, что это не отдельные сцены, а единое повествование о выборе коня для жертвоприношения. Сначала нам «показывают» пасущегося жеребца (1); потом его ловят (2); следующая сцена (3) вызывает у исследователей споры. Одни из них предполагают, что скиф хочет повалить коня, что человеку, хоть раз имевшему дело с лошадью, покажется странным - жеребец, падая на левый бок, непременно придавит человека. А если тот, надеясь на свою ловкость, попытается отскочить, то при таком коротком поводе он непременно порвет лошади рот. Скорее всего, правильной является версия об осмотре статей коня. При этом скиф набрал правый повод, отвернув коню голову, чтобы благородное и прекрасное животное не покусало энтузиаста где достанет. Надо сказать, что лошадей не только не пытались отучить кусаться, но и всячески поощряли у них подобные наклонности - конь должен был сражаться наравне с воином. Поскольку подковы появились в середине или конце I тысячелетия н.э. и вряд ли сразу же стали употребляться повсеместно, то крепости и безупречности копытного рога, особенно при выборе предназначенного коня, я думаю, уделяли очень большое внимание. Единственную неточность в этом изображении (человек держит ногу лошади за запястный сустав, а не за бабку), наверное, можно отнести за счет недостаточной опытности в этом вопросе мастера-ювелира.

В следующей сцене скиф стреноживает уже поседланную лошадь. И в заключительной сцене изображен момент, непосредственно предшествующий жертвоприношению. Здесь также мнения исследователей расходятся: одни считают, что перед нами кобылица, другие - жеребец. Однако если принять версию о кобыле, то целостность повествования будет нарушена.

Нужно сказать, что этот фриз точно совпадает с описанным Геродотом обрядом жертвоприношения. В руках скифов, изображенных на вазе, сохранились обрывки серебряных проволочных арканов, под шеей жеребца в последней сцене имеется маленькая дырочка от утраченного аркана.

К заключительной сцене относится и фигура скифа, стоящего лицом к зрителю. Он единственный из всех изображен босым и с обнаженными плечом и рукой. У скифов не было принято выставлять на обозрение свое тело, значит, он приготовился к совершению чего-то важного. Более важного, чем сдирание шкуры. Вряд ли мужчина-воин мог бояться испачкаться в крови коня. Скорее всего, он приготовился к пролитию собственной крови. Возможно, к совершению обряда братания с конем. Таким образом, устраняется незаконченность повествования, поскольку логичнее было бы изобразить уже поваленного коня, так сказать - финал.

Божественный конь

Ну и, наконец, конская голова-слив. Судя по ее окружению, крыльям, пятилепестковому цветку над головой - явному солярному знаку, и некоему «плавниковому» мотиву вокруг шеи, можно с уверенностью сказать, что это изображение божества. Поскольку мы уже убедились в точности представленных на вазе изображений, нужно полагать, что мастер получил от заказчика самые подробные указания обо всех деталях, в том числе и лошади, долженствующей представлять божество.

Войлочная попона из Пазырыкского кургана на Алтае

К сожалению, у слива в виде конской головы практически не показана шея, и поэтому нельзя судить о наличии или отсутствии у коня гребня, что несколько затрудняет определение пола. Не полагаясь в этом вопросе лишь на собственное мнение, я обращалась за консультацией к разным людям. И, пожалуй, самым представительным является ответ Д.Я.Гуревича, полковника ветеринарной службы и в недавнем прошлом директора Музея коневодства. На основании имеющегося утолщения верхней и нижней челюстей в месте, где у жеребца растут клыки, он считает, что это определенно голова жеребца. У кобыл клыки, как известно, отсутствуют.

Конь был в древности царственным животным, более того, божественным, дарующим власть. Например, существовал обычай избирать царя с помощью коня. Причем арийские народы почитали именно жеребцов. Образ бога-коня или бога в образе коня, как правило, связанный с Солнцем, широко представлен в их мифологии.

Итак, перед нами Божественный жеребец. Возможно, олицетворение бога Тагимасада. Можно отметить его тройственную природу: крылья - принадлежность верхнего мира, сам конь - средний, земной мир, а плавник - нижний, водный мир. В том, что это именно плавник, убеждает его строение. У весьма распространенной в Черном и Средиземном морях рыбы, бычка, брюшной плавник именно такой «воротниковой» формы. Очевидно, мастеру-ювелиру было указано на наличие «рыбного» мотива, а он в прибрежной зоне, скорее всего, мог наблюдать именно бычков. Геродот соотносит скифского Тагимасада с Посейдоном: ведь последний был в том числе и покровителем коневодства. Но думается, что Тагимасад был у скифов гораздо раньше, чем они узнали о Посейдоне, и, следовательно, «рыбный» мотив имелся непосредственно у Тагимасада.

Галина ИНШАКОВА

ОТКУДА ВЫ, СКИФЫ?

Геродот приводит три версии происхождения скифов. По первой из них скифы появились на земле вследствие брака божества неба Папая и богини Апи. У них родился сын Таргитай - первый человек, у которого также родились три сына - Арпоксай, Липоксай и Колаксай. От них и пошли скифские роды. По второй версии прародителем скифов был Геракл, который, сойдясь с полудевой-полузмеей, произвел на свет трех сыновей: Агафирса, Гелона и Скифа. Интересно, что в обеих версиях присутствует рассказ об испытаниях, через которые должны были пройти сыновья. В первом варианте с неба на землю упали три золотых предмета: плуг с ярмом, секира и чаша, которые воспламенялись, как только ими пытались завладеть. Это удалось сделать лишь младшему из братьев - Колаксаю, который и стал царем. Во втором варианте сыновья Геракла должны были натянуть лук отца и опоясаться его поясом, на котором висела чаша. Это удалось опять же младшему сыну - Скифу, также ставшему царем. По третьей версии, самой правдоподобной, скифы пришли в Причерноморье откуда-то из Азии.