...Я ждала Джина в холле отеля, он немного опаздывал, предоставив мне время и возможность немного подумать… Кто он такой, Джин Фриз?
Джин настолько выделяется среди конников, что я никак не могла подобрать к нему собирательный образ... На мой вопрос, почему он вдруг стал заниматься седлами для лошадей, Джин отвечает с
присущим ему юмором: «потому что я crazy american».
Ему никогда не дашь его истинный возраст, так молодо он выглядит в свои... (не буду раскрывать его маленькуютайну). Он очень любит Россию и любит
своих российских друзей. Он живет один, потому что любит свободу и путешествия. Ферма, где живут и тренируются его лошади, называется First Choice Farm, а я называла ее «фермой моей мечты», потому
что в моем представлении ферма должна выглядеть именно так! Джин не любит большие дома, и его дом уютно вписался в красивейший ландшафт прилегающих холмов штата Мэриленд. На его ферме
всегда гости, и Джин всегда им рад. У него хватает времени на всех, при том что он очень занятой человек...
– Когда впервые произошла ваша встреча с лошадьми?
– Я родился в «конной» семье. Мой отец разводил и вы ращивал шоупони. Я был самым младшим из семи детей и единственным, кто интересовался лошадьми. С самого начала мой отец говорил мне: «Лошадь может воспринимать всадника, который впервые сел на нее, как хищника». Так что моей работой было (под руководством отца, естественно) научить лошадей командам повода без присутствия всадника на спине. Для этого мы с отцом начинали обучать наших пони в упряжи,
запрягая в маленькие двухколесные двухместные экипажи. В то время как большинство детей ездило на велосипедах, я большую часть времени ездил в пониэкипаже. Иногда я даже приезжал на пони в школу и привязывал их к дереву, а во время перерыва на обед выходил напоить и накормить. Я был стеснительным мальчиком, но мои пони всегда были в центре внимания. Так что они делились своей популярностью со мной.
– Что было сначала – лошади или седла?
– Ребенком я часто ездил верхом без седла – просто надевал на лошадь оголовье и ехал. Однако мне очень повезло, что отец любил изучать разные культуры. Мы не могли себе позволить покупать лучшее снаряжение, но тем не менее у нас всегда были разные седла: классические, мексиканские, ковбойские и любые другие, какие он только мог найти. У меня есть фотографии бабушки – она ездила на дамских седлах. Страсть отца к изучению разных видов седел и их предназначений передалась и мне.
– С чего начиналась вообще фирма «Каунти седлери»?
– «Каунти седлери», небольшая специализированная британская компания, была создана в начале 60х годов. Я познакомился с ее деятельностью в 1973 году на чемпионате мира по выездке в английском Гудвуде.
В то время я занимался троеборьем и при этом постоянно модифицировал свои собственные седла, стараясь сделать их все более удобными. Но позже я осознал, что такой путь порождает проблему: если при создании седла сосредоточиться только на удобстве для всадника, можно в итоге доставить лошади массу неприятностей. Моей целью было седло, в равной степени прекрасно подходящее как всаднику, так и лошади. Разработка такого седла, конечно, занимает не один год, и предела совершенству здесь нет. В итоге я перешел в компанию «Каунти седлери» и продолжал разрабатывать и переделывать каждую модель, чтобы удовлетворить индивидуальные потребности каждой лошади и каждого всадника.
– Почему вашим бизнесом стало изготовление седел?
– Когда я впервые оставил университет, я работал на IBM. Но каждый вечер после работы я всегда проводил со своими лошадьми. Я всегда был конником. В самом начале, как и все всадники, я был уверен, что одно седло может подойти всем лошадям. Я на самом деле думал, что это возможно сделать с помощью вальтрапов. Позже я осознал, что спину лошади можно сравнить с детской ножкой: она постоянно меняется, да и у разных лошадей она разной формы. Тогда как же один размер может подойти для всех? Я слышу это постоянно. Это может быть хороший маркетинговый ход, но плохая наука. Пока я не подверг сомнению эту установку, я даже не рассматривал нелепость идеи, что один размер соответствует всем, и не предполагал о болезненных последствиях моего невежества по отношению к лошади.
Пока лошади не умеют разговаривать на нашем языке, наша обязанность – научиться говорить на их языке. В конечном счете я соединил все части головоломки и начал спрашивать у лошадей, что он или она чувствует и думает. Ответ был неутешительным. Он был о боли, которую они чувствовали, и о том, как они отвечали на нее. Как тренеры, всадники и изготовители снаряжения для лошадей, мы должны спросить себя: они считают нас своими друзьями или врагами? Я часто вижу, как лошадь закладывает уши и хвостит, когда видит всадника, приближающегося к ней с седлом. Всадник часто уверен, что это просто проявление характера лошади: «Она всегда так себя ведет». Вопрос в том, почему? Вы должны говорить с лошадью, чтобы быть настоящим партнером. Есть замечательная старая поговорка: «Когда ты любишь то, что делаешь, ты не работаешь ни одного дня в своей жизни». Сейчас я благодарю Бога и своего отца за то, что получил возможность познакомиться с увлечением всей жизни. С тех пор я едва ли проработал хотя бы день.
– Что дают вам лошади в жизни?
– Лошади помогают нам понять, как вести себя во многих жизненных ситуациях. Если вы считаете себя учеником, вы научитесь слушать с чувством и пониманием. Лошади – это искусство. Высокомерие ограничивает нашу способность ценить это. Могу процитировать название книги: «Мои лошади – мои учителя».
– Чем отличаются конники от обычных людей? Есть ли отличия, на ваш взгляд, у конников Америки и России?
– Я не думаю, что это связано со страной или людьми. Конники одинаковы везде. Большую часть их жизни занимают лошади. По моему опыту, главное различие между конниками в разных странах – это различие в их образовании, опыте и
терпении.
– Какое значение имеет для вас спорт? Какие дисциплины вас интересуют более других?
– Спорт в своем лучшем проявлении является объективной мерой достижений, основанной на универсально принятом стандарте совершенства. Я думаю, что проблема состоит в том, что мы забываем о лошади, когда устанавливаем эти стандарты. Мой первый соревновательный опыт был в шоу гунтеров и прыжках. Изначально соревнования гунтеров в Америке были придуманы, чтобы подготовить лошадь для охоты на лис. Соревнования же в hunterклассе сегодня – отдельная и уникальная дисциплина, которая в основном оценивает и качества всадника – его посадку в седле, и качества лошади – ее движения во время прыжков. Позднее меня увлекло троеборье, но после серьезного падения в тестовом турнире перед Всемирными конными играми я очень заинтересовался выездкой. Когда вы падаете на голову, вы неожиданно открываете для себя, что вам нравится дисциплина, в которой лошадь большую часть времени держит свои ноги ближе к земле. Но если серьезно, меня интересуют все дисциплины конного спорта. Очень важно знать особенности и нужды каждого направления верховой езды, когда вы проектируете седла.
Моя конюшня в США занимается тренировкой выездковых лошадей и является достаточно закрытым местом. Недавно Эрнст Хойос провел три дня на моей конюшне, работая с нашим тренером. Эрнсту было 17 лет, когда он начал ездить в Высшей школе верховой езды в Вене. Сейчас он живет в Германии и работает с такими всадниками, как золотые медалисты Олимпийских и Всемирных конных игр Улла Зальцгебер, Хайке Кеммер и обладательница командного «серебра» Лиза Вилкокс. Я горжусь тем, что первое место за пределами Германии,которое посетил мой старый друг Жан Бемельманс после его победы в чемпионате Германии по выездке среди профессионалов, была моя конюшня First Choice Farm. Я всегда восхищаюсь такими людьми, как Жан и Эрнст. Они больше интересуются своим искусством, чем «картинкой» – тем, как они выглядят; молодым тренерам можно многому научиться у таких людей. Шестикратный член олимпийской команды США Роберт Довер также тренировался перед своей первой олимпиадой на базе First Choice. Я наслаждаюсь каждым днем, когда просыпаюсь там; я наслаждаюсь, наблюдая за лошадьми.
– Когда вы впервые познакомились с российскими всадниками? Какое они произвели на вас впечатление?
– Впервые я познакомился с русскими всадниками на чемпионате Европы по выездке в Люксембурге. Это было в 1989 году, в начале перестройки. Я волновался перед встречей с русскими: в то время они представлялись американцам почти инопланетянами. Но через несколько минут инопланетяне стали обычными людьми, и моя жизнь стала интереснее. Русские, которые всегда были вторыми после немцев, оказались очень сильными, талантливыми всадниками с прекрасными лошадьми, но с очень скромной финансовой поддержкой из-за сложной политической обстановки. Русский тренер попросил меня посмотреть их седла. Оказалось, что в большинстве своем они были ужасного качества или просто сломанными. Для меня было абсолютно ясно, что на этом выступать нельзя; минимальное, чем я мог помочь им – предоставить седла нашей компании для выступления. Русские завоевали «серебро». Эта история широко известна, но, по моему мнению, эти прекрасные всадники и лошади легко завоевали бы «серебро» чемпионата и без моей поддержки.
– Когда вы в 80х дарили седла российским всадникам, можно ли было предположить, что ваш бизнес будет развиваться в России?
– В 1989 году я не мог предположить, что однажды буду рассматривать Россию как рынок для своей продукции. Однако в 2001 году меня попросили стать делегатом Торговой миссии США в России, чтобы узнать о возможности деловых отношений между нашими странами в конной индустрии. В то время я был очень занят и не очень хотел ехать, но Ненси Уоллас, авторитетный маркетинговый эксперт из департамента сельского хозяйства Мэриленда, убедила меня поехать. Я на самом деле думал, что мой опыт с российской командой в 1989 году был очень личным и давно забылся, но когда я прибыл в Россию в сентябре 2001 года, мне показалось, что я вернулся домой. С тех пор я часто возвращался в Россию и познакомился со многим прекрасными людьми. В России я всегда стремился познакомиться и с простыми людьми в деревнях, так же как и проводить время в компании своих известных и обеспеченных друзей. Чтобы узнать страну, нужно узнать людей. А чтобы узнать людей, вы должны жить среди них.
– Изменились ли российские люди с той поры?
– Мне кажется, что люди изменились не так сильно, как политика и рыночная ситуация. Люди всегда находят пути адаптироваться к этим изменениям. Я чувствую, что истинный характер русских людей остался прежним – сильным и находчивым.
– А как у вас оказалась настоящая куртка сборной СССР?
– Куртку сборной СССР мне подарили в Люксембурге члены русской сборной и их тренер. Я горжусь тем, что символизирует эта куртка для меня, я горжусь тем опытом. Это было все, что они могли мне подарить в то время, и это делает их подарок еще более важным для меня. Такую куртку вы не найдете в продаже на улицах Москвы. Моя куртка 1989 года, и она настоящая!
– Как появилась ваша личная конюшня? Сколько сейчас там лошадей? Какие цели у конюшни? Кто тренирует лошадей?
– Я мечтал найти место, где я мог быть близко к природе,иметь конюшню и тренировать лошадей. Когда я первый раз увидел First Choice Farm, я понял, что это все, что мне нужно, и даже больше. Я сразу почувствовал себя здесь как дома. Вначале главным направлением деятельности конюшни была подготовка и продажа лошадей для выездки. Теперь основное направление – подготовка и тренинг. Конечно, если мы иногда получаем от этого прибыль, я не буду извиняться. У нас не больше пятнадцати лошадей, включая лошадей наших работников. При большем количестве лошадей одному тренеру просто невозможно будет уделять каждой из них достаточно внимания. Тренером у нас работает Фелиситас фон Нойманн-Косел,
немецкая всадница, которая заслужила высшие оценки от школы верховой езды в Варендорфе. Ее фотография – на обложке книги Common Sense Dressage; кроме того, она пишет много статей для ведущего американского журнала о выездке Dressage Today. Фелиситас только что очень хорошо закончила первый год выступлений в Гран-при с моей лошадью – датской теплокровной Рулетт.
– Есть ли у вас лошади из России?
– У одного из наших клиентов есть русская лошадь. Она была очень успешна в соревнованиях и в последнее время проходила тренинг у Эрнста Хойоса. У меня есть друзья в России, которые покупают и тренируют лошадей и других европейских пород. Я не сомневаюсь, что в будущем они разработают программу разведения спортивных лошадей мирового уровня. Надеюсь, что некоторые из тех лошадей найдут свой дом и в First Choice Farm.
– Каким породам вы отдаете предпочтение?
– В конном мире между заводчиками и спортсменами постоянно идут споры, что важнее – родословная или способности. Хотя ясно, что определенные породы более успешны в отдельных дисциплинах, чем другие, я оцениваю прежде всего способности лошади – вне зависимости от ее породы. Иными словами, если бы я увидел кухонный стол, выполняющий пиаффе, я должен был бы сделать для него седло и выехать на соревнования.
– Каким самым именитым людям приходилось шить седла?
– Как вы знаете, я делал седла для многих знаменитостей,политиков и всадников со всего мира. Два года назад меня попросили сделать седло ко дню рождения мэра Москвы. Многие мои клиенты – дочери или жены известных людей. К примеру, я делал седла для дочери мэра Нью-Йорка Джорджины Блумберг, восходящей звезды американского конкура; для жены Келвина Кляйна – Келли; для владелицы компании Wrigley Карен Оффилд, которая сейчас выступает в Европе, и для владелицы компании Cambell Soup company Мэри Эллис Мэлоун, также всадницы уровня Большого приза. Хотя мы делаем седла звездам музыки, кино и спортсменам мирового уровня, я отношусь к каждому всаднику и лошади как к знаменитостям. Я и мои агенты пытаемся подходить к каждому заказчику и лошади со всем вниманием, чтобы понять их индивидуальные запросы.
– Интересно, кому было продано самое дорогое седло?
– В прошлом году на Equestrian Aid Foundation Celebration в Вест Палм Бич, Флорида, выездковое седло County Perfection было продано за 10,5 тысячи долларов. С некоторыми заказчиками я должен работать не просто для того, чтобы сделать лучшее седло в мире, а чтобы создать произведение искусства. Иногда такие седла украшены драгоценностями, так что цена, конечно, отражает эти особенные запросы. Цены на подобные седла не разглашаются, если только не будут озвучены самим
заказчиком.
– Лошади хуже или лучше людей?
– Я знаю множество прекрасных людей и прекрасных лошадей. Однако я должен признать, что лошади не обладают многими человеческими недостатками, такими как необоснованная гордость и высокомерие. Некоторые люди считают, что животные лишены сознания и даже чувств и что они повинуются только рефлексам. Но я не знаю ни одного великого конника, кто считал бы так. Лошади лучше, чем люди? Хотел бы я задать этот вопрос лошадям.
– Каков ваш главный принцип жизни?
– Американские индейцы говорили: «Люди проводят свои жизни, задавая вопросы, на которые нет ответов». Мой принцип: нужно учиться, наблюдая и обдумывая, а не заучивая устоявшиеся понятия. Я – ученик. И кажется, что чем больше я узнаю, тем меньше я знаю.
|
Нет заголовка
