Бразильские мотивы

Если бы не ядовитые змеи, летучие мыши вампиры и полчища всевозможной кусачей насекомой нечисти, Бразилию можно было бы считать настоящим раем на Земле. Здесь манго и авокадо с кокосовым молоком дополнят самый скромный завтрак, а цветы, стоящие в Европе огромных денег, растут на обочинах дорог, как простая трава. Закаты пламенеют карнавальным буйством красок, в соседней роще гомон сотен экзотических птиц – для полной картины не хватает только диких обезьян. Но всего удивительнее встретить в этом тропическом раю замечательных лошадей и заядлых конников.

Начнем с географии. Восточная оконечность Бразилии – это восемь тысяч километров океанского побережья, которое южнее Амазонии отгорожено от основной части материка хребтами невысоких, но крутых гор. Далее до самых Анд простирается обширное плато, которое некогда представляло собой бесконечный девственный лес, прорезаемый лишь руслами рек. Какое отношение это все имеет к лошадям? Для понимания особенностей конной культуры этой страны – самое непосредственное. Дело в том, что в отличие от многих других стран Нового Света, в Бразилии использование лошади в транспортных целях было делом не только весьма сложным, но и бессмысленным – очень удобные пути сообщения образовывали реки. Прошли даже не десятилетия, а века, прежде чем прижились в этой стране крупные сельскохозяйственные животные, коровы и лошади: были созданы пастбища, отступили леса, а с ними, хотя бы отчасти, насекомые и змеи. Наконец, новые поколения четвероногих бразильцев адаптировались к жизни в этом вечно жарком и влажном климате.

Даже сегодня экономическая, политическая и социальная жизнь страны сосредоточена в основном в примыкающей к побережью полосе шириной в триста километров. Это относится и к коневодству – во всяком случае спортивному. Правда, рабочие лошадки «забираются» гораздо дальше вглубь страны, ведь многие фермеры до сих пор больше полагаются на «живые» лошадиные силы. Местные породы лошадей ведут свое происхождение от привезенных из Испании и Португалии коней конкистадоров и первых колонизаторов. Как много среди них было благородных андалузских боевых коней и какую часть составляли простые работяги, сегодня уже невозможно установить. Наверное, гораздо большее значение имели местные условия, которые наложили на бразильских лошадей совершенно особый отпечаток. Например, лошадки пантанейро, живущие в лесах Мата Гросо, по несколько месяцев в году пасутся на затопленных пастбищах, опуская головы за травой в воду чуть не по самые глаза. Впрочем, им бы очень позавидовали пони нордестино из каменистых полупустынь на северо-востоке страны – им порой приходится ждать дождя по два годаЕ Из бразильских пород, развивавшихся при активном участии человека и достигших национального и даже международного признания, стоит отметить креольскую, мангаларга маршадора*, мангаларга и камполина. Первая представляет собой местную вариацию рабочей лошади гаучо, распространенной по всей Южной Америке: некрупную, неказистую, но очень ловкую и подвижную лошадь для пастьбы скота. Три остальные породы – явление чисто бразильское, это иноходцы плантаторов, выведенные для неспешных далеких путешествий.

Темп в четыре четверти

Первая наша встреча состоялась на закате, когда тихую улочку небольшой деревеньки, расположенной в штате Минас, перерезали длинные тени. Сначала послышался характерный ритмичный перестук копыт – «така-така-така-така», размеренный, с равными интервалами между ударами. Выглянув, я заметила, что чуть не вся улица прильнула к окнам в ожидании необычного зрелища. И вот они появились из-за поворота, словно актеры на сцене – всадник сидел, как в кресле, спокойно и практически неподвижно, а лошадь, ловко перебирая ногами, словно скользила по земле. Всадник проехал, а цокот долго отдавался эхом в узких проулках, от мощного «анданте сон брио» постепенно переходя к легкому «пианиссимо». Я вернулась к делам с чувством удовлетворения – мне удалось прикоснуться к чему-то совершенно особенному, услышать эту симфонию движения и ритма, увидеть, как бразильская лошадь идет настоящей «маршей».

Дальнейшее знакомство с лошадьми пород камполина и мангаларга происходило на ферме «Кабу Вельу», принадлежащей Педро Эрманни Динизу, потомственному коневоду и обладателю одного из лучших в Бразилии конных заводов. Педро, молодой удачливый бизнесмен, всю неделю работает в Белу Оризонте, столице штата Минас Жераис, и лишь на уик-энд покидает мегаполис с трехмиллионным населением и едет на ферму к своим лошадям. Пятьдесят великолепных маток – ради них стоит провести пару часов за рулем! Вот они собрались в табунок в леваде – рослые, мощные, все в одном типе, с лебедиными шеями, крупными горбоносыми головами, большими темными глазами и строгими ушами, по большей части саврасые и практически все с «ремнями» вдоль хребта.

Все эти особенности экстерьера с большой тщательностью культивируются в породе, насчитывающей сегодня восемьдесят тысяч представителей. Камполина отличается среди прочих конских пород Бразилии большей массивностью – сказывается кровь далеких англо-нормандских предков. Но главная особенность камполина – это, конечно, их аллюры, особенно знаменитая «марша вердадейра», то есть «правильная хода». Порода получила название в честь своего создателя, талантливого селекционера XIX века Кассиано Камполина, и происходит из «алмазного» штата Минас Жераис, сосредоточившего на своей территории, пожалуй, максимум природных благ, от превосходного климата до полезных ископаемых. Это край богатых плантаторов и кофейных магнатов, неспроста именно здесь возникла мода на иноходцев, чрезвычайно удобных в езде.

Камполина – главная гордость фермы Педро и его отца, Освальдо Диниза. Эта порода – семейное дело, которому посвятило свою жизнь несколько поколений Динизов. Двоюродный дедушка Педро был одним из основателей Ассоциации заводчиков камполина, а дядя долгое время был ее президентом – его конный завод ведет свою историю с 1898 года. Педро и его отец в разное время избирались в исполнительный совет ассоциации, и в течение двадцати лет лошади были главным и единственным бизнесом Освальдо. Он занимался организацией шоу, соревнований, аукционов. Так что здесь, когда говорят «Динизы», подразумевают «камполина». «Кабу Вельу» Освальдо Диниз основал в 1977 году (сегодня отец и сын совместно владеют конным заводом). Конский состав сразу был подобран элитный.

Производителем в «Кабу Вельу» долгое время стоял Наркису ду Ангелим, национальный чемпион 1986 года как по экстерьеру, так и по качеству аллюров. В 1990 году этот жеребец был признан чемпионом чемпионов – этот титул получает победитель ринга, в котором участвуют чемпионы породы разных лет, так что можно сказать, что Наркису был лучшим жеребцом в породе. Примечательно, что Наркису принадлежал сразу нескольким заводчикам – правда, «контрольный пакет» оставался за Освальдо Динизом, и поэтому жеребец стоял в «Кабу Вельу». Остальным совладельцам приходилось возить кобыл на случку.

Здесь стоит отметить, что в на первый взгляд далеко не самой коневодческой державе Бразилии активно используются самые передовые технологии. Множество жеребят получают не только с помощью искусственного осеменения, но и пересадкой эмбрионов – ведь кобыла может обладать не менее ценным генетическим потенциалом, чем жеребец, так почему же не использовать его как можно шире? Пересадка эмбрионов позволяет получать от одной кобылы по четыре-пять жеребят в год. Проводятся целые «аукционы эмбрионов», многие мелкие заводчики предпочитают покупать их вместо жеребят. В прошлом году в Бразилии родилось 450 жеребят, полученных таким образом. Эта практика даже дала толчок к росту цен и спроса на тяжеловозов – из першеронок и бретонок получаются превосходные суррогатные матери.

Все 150 гектаров фермы Динизов используются для лошадей: превосходные левады, пастбища. В «Кабу Вельу» разводят не только камполина – несколько кобыл ежегодно случаются с ослами местной породы пега и приносят замечательных мулов. Есть и несколько представителей породы мангаларга – тоже иноходцев, но более изящного сложения. Мангаларга с фермы «Кабу Вельу» отличаются необычной для этой породы пегой мастью; как редкая экзотика они пользуются большим вниманием и спросом.

От иноходцев до конкуристов

Национальные породы иноходцев в Бразилии чрезвычайно популярны. Умение продемонстрировать «маршу вердадейру» здесь ценится не меньше, чем заслуги в классических видах конного спорта. В течение года проводятся региональные чемпионаты пород, а с 1981 года в Белу Оризонте проходит «Национальная неделя камполина».

Это, однако, не мешает широкому распространению езды в стиле «вестерн» – бразильцы во многом подражают американцам, и это касается не только лошадей. Если же отвлечься от национальной и общеамериканской экзотики, то в конных традициях Бразилии обнаружатся итальянские и французские влияния. В целом французский стиль езды и работы с лошадьми более близок всадникам Нового Света, чем немецкий, кроме того, в конце XIX – начале XX века присутствие французских военных специалистов-берейторов позволило нескольким поколениям бразильских кавалерийских офицеров воспринять традиции и знания Сомюра. В бразильском конном спорте доминирует конкур; «практиковать езду в английском стиле» (в противовес общепринятому на Американском континенте стилю «вестерн») здесь означает «заниматься конкуром». Бразильская выездка только начинает свое становление, но при этом развивается довольно активно: еще сравнительно недавно в этой стране даже не имели понятия о том, что такое выездковое седло, а сегодня уже появляются всадники, способные участвовать в Олимпиаде. Что же касается троеборья, то вплоть до 80-х годов ХХ века этот вид спорта был прерогативой исключительно военных и практически был неизвестен широким кругам конников. Однако энтузиастам, готовым отправиться за океан за новыми знаниями, хватило буквально нескольких лет, чтобы включить троеборье в календарь национальных соревнований. На Олимпиаду в Атланте бразильцы уже выставили свою троеборную команду, а на следующей Олимпиаде, в Сиднее, они были в числе шести команд, успешно закончивших соревнования.

«На высшем уровне» конным спортом занимаются члены закрытых клубов в крупных городах. В таких клубах содержится от восьмидесяти до трехсот лошадей. Правда, некоторые местные порядки могут привести в замешательство иностранца. Например, конюх, на котором лежит практически вся ежедневная конюшенная работа, вовсе не обрадуется, если вы изъявите желание сами собрать себе лошадку или замыть ей ножки после работы – напротив, он будет уязвлен вашим недоверием к его профессиональным качествам. Известно немало анекдотов о бразильских спортсменах, которые, приехав на соревнования в другую страну, были не в состоянии даже почистить свою лошадь.

Однако, как показывает практика, для бразильских всадников наилучший способ достичь международного уровня – это жить и тренироваться в Европе или Северной Америке. Первым этот путь проторил еще в 50-е годы Нельсон Пессоа, сегодня примеру знаменитой династии Пессоа следуют многие бразильские спортсмены-конники.

Паола да сильва

Фото автора

Перевод Елены Волковой