Помет, коновал, секач и многое другое

Меня всегда удивляло, почему переводчик, работающий с книгой иностранного писателя в какой-нибудь узко специальной области: медицине, науке, спорте или искусстве - всегда консультируется у специалиста по данному вопросу. Однако стоит ему же заняться литературой о животных, в частности о лошадях, и в него словно бес вселяется. Чем руководствуется человек, полагая, что конный мир так прост и справиться с этой темой может любой непосвященный?

Я неоднократно читала газетные статьи, в которых рассказывалось о том, как люди, связанные с авиацией, плакали от хохота во время просмотра знаменитого фильма-катастрофы “Экипаж”. С их профессиональной точки зрения все, что проделывали на экране героические летчики, было полным бредом, абсолютно нереальным как по замыслу, так и по исполнению. А что, вы думаете, чувствует конник, читая галиматью, преподносимую нашими доблестными переводчиками, у которых лошадь неизменно падает на колени. “А как же иначе?” - спросит неискушенный читатель. “Очень просто, - ответит конник, - колени у лошади находятся на задних ногах, а не на передних, как, впрочем, и у человека, причем располагаются в таком месте, на которое упасть практически невозможно”.

Уже много лет я развлекаюсь тем, что собираю переводческие, а иногда и писательские ляпы из книг, посвященных лошадям. Пальма первенства в нашей стране принадлежит многострадальным детективным книгам знаменитого английского жокея и писателя Дика Френсиса. Его произведения всегда увлекательны и отличаются безграничной любовью к лошадям и конному спорту. В одном из его романов главный герой, жокей, очень трогательно говорит о конях и всадниках, участвующих в стипль-чезе: “Во время скачки жокей бросает свое сердце через барьер в надежде, что лошадь подхватит его с другой стороны”. Я прочитала множество его романов, хотите - верьте, хотите - нет, ни один не обошелся без кошмарных ошибок в переводе.

Чаще всего и по несколько раз в одном и том же произведении встречаются рысаки, участвующие в скачке, а также скаковые лошади на бегах, хотя и то, и другое абсолютная чепуха. Люди, далекие от конного спорта, не различают бега и скачки, поэтому не видят, например, разницы между жокеем и наездником (первый участвует в скачках, сидя верхом, второй управляет конем, сидя в специальной тележке “качалке”, его лошадь должна не скакать, а обязательно бежать рысью, отсюда и название - бега). Кстати, лошадь, проскакавшая рысью, тоже нередко попадается среди переводческих ляпов.

Примеры, которые я привела выше, - самые простые и банальные. Открыв книгу Дика Френсиса “Санный след”, я уже на второй странице наткнулась на потрясающее выражение “барьерный бег“. Можно лишь предположить, что речь тут идет о барьерной скачке, так как вид рысака в качалке, перемахивающего через препятствие, уже относится к разряду научной фантастики. Стоит немного поговорить и о буйной фантазии переводчиков, когда речь заходит о мастях лошадей. Чаще всего попадается такая фраза: “...На этот раз жертвой стал каштановый жеребец-двухлеток.” (“Дорога скорби”). Сразу видно, что переводчик понятия не имеет, каких мастей бывают лошади. Действительно английское слово “chestnut” означает каштановый цвет, но масть-то рыжая! И это - далеко не предел. Роман “Риск”:

- Я хотел пригласить Вас скакать в субботу на моем гнедом мерине.

- Это тот, у которого грива и хвост соломенного цвета?

- Совершенно верно.

Над этой загадкой я бьюсь по сей день. Если пресловутый мерин не мутант, то такого быть не может, ибо эта масть не предусматривает желтую гриву или хвост (для справки: тело у гнедой лошади темно-коричневое, ноги, грива и хвост - черные, и никак иначе). Я не могу грешить на Дика Френсиса, поскольку такую нелепую ошибку конник допустить не в состоянии. Наверное переводчик что-то не разобрал в тексте, возможно конь был не гнедой, а игреневый, тогда действительно при основном темном окрасе он мог иметь светлые гриву и хвост.

Ну а если уж говорить о полном абсурде, то мне вспоминается какой-то глупейший дамский роман, названия и автора которого я, увы, не помню. В нем лошади придавали оживление любовной истории, и одна из них обладала мастью, которая даже и не снилась бедному гнедому из романа “Риск”. “Рыжая лошадь протянула через изгородь свою белую голову, весело помахивая соломенно-желтым хвостом”. Вы только представьте себе этакое буйство красок!

Перечислять ошибки переводчиков в романах Френсиса можно без конца. Тут и кобылы в течке из книги “Банкир”, и хомут для привязи лошади из романа “Ставка на проигрыш”, и многое другое. Роман “Рефлекс змеи”: “Около денника лежала упряжь - седло и потник...”. Ну как, скажите на милость, можно назвать этим словом амуницию для верховой езды! Термин “упряжь” происходит от слова “запрягать”, и эту операцию производят только с упряжными лошадьми, а никак не со скаковыми, о которых идет речь в романе.

Но оставим в покое бедного Дика Френсиса и обратимся к не менее прелестному чтению - любовным романам.

“Мимо медленно проскакала Ребекка, на ходу поправляя стремянной ремень.” (Элизабет Лоуэлл “Осенний любовник”). Если говорить нормальным языком, то этот загадочный ремень называется “путлище”. “Коновал поднял ногу жеребца и взял секач...” (Гейл Линк “Королевский подарок”). Под этим мрачным названием скрывается обыкновенный коваль - человек, заботящийся о копытах лошадей, а страшный инструмент в его руках - всего лишь копытный нож. “Он медленно вдел ногу в стремя, сел в седло и взял лошадь за уздцы” (Джоанна Линдсей “Как подскажет сердце”). Я думаю, что бредовость этой фразы понятна даже человеку, далекому от конного мира. Вероятно, таким лихим образом переводчик обозвал повод уздечки.

Все ляпы, приведенные выше, относятся к художественной литературе, но вот что уж мне совсем непонятно, как можно браться за перевод специального альбома о лошадях и не воспользоваться услугами консультанта. Эта прекрасно оформленная книга Джудит Дрейпер называется “Лошади и уход за ними”. Я думаю, что очень многие купили этот альбом, соблазнившись великолепными фотографиями, но стоит начать читать текст и не знаешь, плакать или смеяться.

“При езде применяются длинные шенкеля”. Я не берусь комментировать сие изречение, боюсь, читателям не суждено узнать, о чем говорит автор, из-за того, что переводчику захотелось похвастаться знанием слова “шенкель”. “Козинец - болезнь, при которой колени лошади выдаются вперед”. Я уже упоминала об абсолютном незнании переводчиками лошадиной анатомии, козинец действительно поражает сустав, но запястный на передних ногах. “Если лошадь собираются прогуливать по дороге, на колени ей надевают ногавки”. Это из той же оперы, ибо лошади ничего нельзя надеть на колени из-за их местоположения. Ногавки надеваются лошади для защиты от различных мелких травм. “Конюха убирают помет...”, разумеется, речь идет о навозе. Напоследок предлагаю читателям несколько замечательных фраз, не нуждающихся в комментариях. “Гнедая окраска кожи в сочетании с белой шерстью придает масти пунцово-рыжий оттенок...”. “Шерсть желтого цвета на неокрашенной коже...”. “На прогулку коню одели тяжелые ботинки...”. И наконец, апофеоз, который может стать достойным завершением разговора на тему безалаберности переводчиков: “Когда чистите лошади морду, старайтесь не зацепиться за зубы”, чего вам и желаю.