Материал «Всадник с головой» («Конный мир» №1/2002) вызвал бурю споров среди конников. И, похоже, дело не только в личности Александра Невзорова: просто он приоткрыл нам совершенно иной мир отношений лошади и человека, в котором их достижения выглядят...
Материал «Всадник с головой» («Конный мир» №1/2002) вызвал бурю споров среди конников.
И, похоже, дело не только в личности Александра Невзорова: просто он приоткрыл нам совершенно иной мир отношений лошади и человека, в котором их достижения выглядят совсем не так, как мы привыкли, не так, как у нас принято считать правильным.
Так что же это такое – классическая школа и естественные отношения, о которых говорит сегодня весь западный мир? Наши вопросы и вопросы читателей мы переадресовали Александру Глебовичу Невзорову.
 |
Люраши в гостях у Невзорова |
– Зачем лошади все-таки играть в мяч, музицировать на пианино и прочая, извините, дребедень? Даже если ее к этому приучают без наказаний? Ей ведь это в любом случае не надо – получается, ей внушают противоестественные ее природе вещи, пусть без боли. Утверждать, что это не человеку, а лошади интересно... Как-то это сомнительно....
– Все упражнения, о которых вы так иронично рассуждаете, не являются целью, конечной точкой образования лошади. Более того, все, что подразумевается вами под словами «играть на фортепьянах», – есть абсолютная элементарщина, разминочные упражнения, принятые как норма в От эколь*, и служат они исключительно для интеллектуального и физического развития лошади, для воспитания у нее знания о многообразии ее обязанностей и для подготовки ее к самым сложным и неожиданным требованиям, чем бы она потом ни занималась – Высшей школой, спортом или еще чем-либо.
Самое лучшее время для постижения лошадью этих малых премудростей - период с трех до четырех лет, когда на ней еще нельзя ездить верхом, но когда ее уже можно работать в руках и на свободе (мне, правда, доводилось обучать элементарным упражнениям и лошадей постарше).
Итак, что это за упражнения?
Краваш – резкое рассекание воздуха разными хлыстами и прутьями в пяти сантиметрах над ушами неподвижно стоящей перед вами и ничем не ограниченной в свободе лошади. Очень важно не перестараться и не воспитать вообще полный пофигизм в отношении прутика. Для этого краваш непременно чередуется с настойчивым тушированием (касанием) задних ног, так, как это делается при цирковом способе постановки на пиаффе.
Сокле – установка передних ног попеременно на любой (но обязательно шаткий) пьедестал высотой не менее 90 сантиметров.
 |
 |
Марио Люраши |
Аппеле – подзыв лошади, которая должна неподвижно стоять в другом конце манежа и лишь по команде приблизиться указанным аллюром.
Куше – укладывание лошади (без повала!), исключительно по команде. Как исключение - укладывание лошади, поставленной на оба запястья. Лежащая лошадь должна позволить проползти по себе взад и вперед, посидеть у себя на плече или на крупе.
Асьет – усаживание лошади из положения куше. Лошадь должна сидеть столько, сколько нужно, позволять при этом делать у себя над головой краваш, подниматься по команде. Из положения асьет лошадь снова кладут и снова сажают.
Затем – обратный пируэт на трех ногах, так называемый циркульный пируэт, на одной из передних ног и пируэт на скрещивающихся передних ногах.
Кранч – это полное прогибание лошади вперед и назад, когда лошадь по команде делает потягивающее движение назад, высоко поднимая круп и почти касаясь грудью земли, и задний кранч - когда лошадь, прогнув спину, по команде подает вперед и вниз свой круп настолько, насколько сможет.
 |
Асьет |
Затем основа основ и фундамент всего - испанский шаг. Испанский шаг должен выполняться и в руках, и на свободе. Его я бы вообще рекомендовал для всех лошадей, так как нет другого средства, которое бы так развязывало перед, укрепляло плечи, улучшало движения. Испанский шаг - основа и испанской рыси, и пассажа, и балансе, так что качество его должно быть очень высоким (от плеча и очень ритмично). Часто высказывают опасения, что лошадь потом его начнет «предлагать» к месту и не к месту, но это вопрос исключительно квалификации всадника и его умения доминировать. Если так рассуждать - то и пассажу нельзя учить, так как какому-нибудь профану и пассаж лошадь будет предлагать к месту и не к месту. Обычно я заканчиваю обучение пассажем на свободе. Он делается, разумеется, в руках, затем на полной свободе.
Я специально перечислил только самые простые упражнения, но и их достаточно, чтобы ежедневным повторением и развить молодую лошадь физически, и, как говорит Парелли, «включить ей мозги».
Поощрять вкусностями особо не следует, и дело не только в том, что есть риск воспитать попрошайку. Когда, только выполнив кранч или асьет, лошадь суетится и сует голову к вашим рукам за сухариком, разрушается красота фигур.
К тому же не следует забывать, что целью является не набор эффектных элементов, а выработка исключительного доверия лошади к вам, умения подчиняться и мобилизация ее удивительных способностей думать и анализировать.
– Наши читатели спрашивают, учат ли этому в Венской школе?
– В Венской школе за такие фокусы могут сразу выгнать. Венская школа – строжайшее заведение, основанное на строжайшем соблюдении дисциплины и традиций. Даже упоминания о Пате Парелли, натуральных методах считаются ересью. Русских не берут. Хочешь учиться - плати и бери у мастеров уроки, но платить приходится очень много.
В Венской школе я долго брал у старших преподавателей уроки посадки и баланса на школьных фигурах, уроки работы в руках и на вожжах. Это очень дорого, но того стоило. А класть и сажать лошадей я учился во Франции.
 |
 |
|
Испанский шаг |
– А что делать, если лошадь все-таки не слушается? Как обойтись без наказания?
– Без наказания обходиться порой очень трудно, но если вы серьезно работаете с лошадью - то обходиться придется. И дело не только в гуманизме.
Я никогда не наказываю лошадь ни за какие провинности. А уж меня-то гуманистом назвать трудно. Проблема в том, что на теле лошади нет ни одной зоны, которую можно было бы позволить себе «потратить» на наказания: все зоны будут рано или поздно востребованы в работе. Помните, что три или четыре удара запоминаются мышцами и кожей навсегда. Сама лошадь может забыть удары, а ее мышцы будут помнить, и каждый раз, когда вы будете касаться их прутиком, легко тушируя, они будут содрогаться, пребывать в напряжении и смятении.
Глазом этого не видно – кажется, что все в порядке, но результат будет совершенно иным, нежели при работе с «непуганой» мускулатурой. Приведу один простой пример.
Круп. Его гладкая мускулатура обладает феноменальной памятью. Воздействуя легким и ритмичным тушированием именно на поверхностную и среднюю ягодичные мышцы, делают и пассаж, и пиаффе в руках. Воздействием на квадратную (двуглавую) мышцу бедра лошадь учат распрямлять в высотном прыжке задние ноги, что необходимо для каприоля. Напрягатель широкой фасции бедра «отвечает» за обучение курбетам. Даже репица и та востребована - для команды «сидеть».
Если по крупу нанести несколько сильных ударов - мускулатура запомнит их навсегда и никогда уже не будет отзывчивой и покорной, уже никогда не воспримет правильно ритм постукивающего прутика.
 |
С помощью ремешка на шее лошади (он называется «корреа») ей можно подсказать резкую перемену направления, он помогает при пируэтах или в густом лесу. Но в принципе можно обойтись и без него. Вообще, как признался Невзоров, «привычка держать повод не прошла даром – сейчас, сняв оголовье, я просто не знаю, куда деть руки». |
– Многие читатели «Конного мира» подметили Вашу исключительную закрытость. Конюшня и манеж для посещений недоступны, сами Вы с лошадьми никуда не выезжаете. Это некий принцип?
– Глупости. Я абсолютно открыт и рад любому человеку, который может меня чему-нибудь научить. Разумеется, когда я уверен в том, что этот человек обладает интересующими меня познаниями, когда этот человек достаточно известен и авторитетен. Я уж не говорю о моих учителях - о Марио Люраши, Жане-Луи Гуро, Винсенте Маскарро, Лене Павлович и еще о пяти-шести людях, которые у меня бывают постоянно и чье мнение для меня важно.
В их числе (если вас это позабавит) и самые знаменитые спортсмены России и Франции. Так что назвать мой манеж изолированным от внешнего мира, манежем, в который никому нет доступа, большое преувеличение. Точно так же, как и для тех, кого я уже назвал, мой манеж открыт для любого человека, который представит доказательства своего умения работать с лошадьми.
К сожалению, в России таких людей либо нет, либо я их не знаю. Маскарро, который хорошо знает конюшни России, убежден, что в нашей стране нет людей, которые умели бы работать с лошадьми. Нравится это вам или нет, но я с ним согласен. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО никогда не видел в России людей, которые умели бы работать с лошадьми или ездить верхом.
– Вы говорили о езде без уздечки, а на фотографиях, которые были опубликованы в нашем журнале, Вы в шпорах, во рту у коня «неслабое» железо!
– Фотографиям – год, если не ошибаюсь. Но и в моей жизни наступил момент, когда лошадь, с головы которой снято все до последнего ремешка, должна была подо мной выполнить большинство школьных фигур.
В От эколь это просто обязательный тест, который позволяет узнать, что думает о тебе твоя лошадь, является ли ее доверие к тебе безграничным. Без единого ремешка на голове разговор получается предельно откровенным. Лошадь сама выбирает – либо размазать вас по стенкам манежа, либо делать фигуры От эколь. Но затем, убедившись, что делаю все правильно, я вновь могу надеть мундштук. Своим поведением без уздечки лошадь расскажет, какой элемент ей дается тяжелее, какой она исполняет охотнее, а какой без особого желания.
Основная проблема в езде без уздечки – чистота и качество фигур. Конь вынужден делать все сам, сам размерять темп, сам выбирать степень сбора и ритм. Тот, кто ездил серьезную школьную езду без уздечки, подтвердит, что в начале обучения конь без нее промокает за несколько минут, ему очень тяжело! Всадник практически ничего не делает, он лишь подает основные команды, обозначающие тот или иной аллюр, ту или иную фигуру.
Во Франции я знаю человек двадцать, для которых исполнение элементов высшей школы на полностью «голой» лошади не является проблемой. Жан-Марк Эмбер собирает сорокатысячные стадионы, демонстрируя свой знаменитый номер. Его Никито (очень свирепый аргентинский криолло 13 лет) делает все виды рыси, менки, осаживание, карьер и остановки, принимания и смены направлений, садится и ложится. В самой середине выступления Жан-Марк пересаживается задом наперед и делает в таком положении карьер, менки ног, прибавленную рысь и еще что-то. И все это без единого ремешка на голове. И не на цирковой арене диаметром в тринадцать метров, где лошади деться некуда, а на огромных открытых площадках.
 |
 |
|
Курбет |
Люраши пошел еще дальше – у себя в Ферм дю Шапелль на неоседланном андалузе без уздечки он носится по полям и лесу, проезжает насквозь табун, галопом спускается в овраг, делает пируэты и пассаж, испанский шаг и каприоль. Все это я видел собственными глазами, но кто желает убедиться – все это есть на последней видеокассете Люраши, побившей все рекорды продаж.
Уздечка надевается вновь, когда есть необходимость добиться безупречного качества фигуры. С уздечкой мы с конем снова работаем вместе, и ему гораздо легче: я подсказываю и направляю. Точно так же и шпоры. Это колоссальнейшая помощь коню в решении трудных для него задач. Если они вызывают ужас у кого-то, то это лишь означает, что этот кто-то ими не умеет работать. Вообще считается, что всадник может надевать шпоры только тогда, когда репейком сможет правильно набрать номер на маленьком мобильнике. Шпора, разумеется, на ноге, а мобильник кто-либо держит в руке, лежа у вас за спиной. В школе такая процедура сопровождается обычно диким хохотом.
– У Вас получилось?
– Три цифры из семи.
– Я знаю, что Вы принципиально отказались от употребления в пищу мяса. Это как-то связано с методом «естественных отношений»?
– Если вы используете лошадь для спорта или бегов, то есть пользуетесь исключительно насильственными методами и отношения с лошадью строите на причинении ей боли, то смело можете есть любое мясо, хоть свиное, хоть лошадиное, ничего в ваших отношениях с лошадью не изменится. Хуже они уже не будут. Но! Если вашей целью является углубленная, серьезная работа с лошадью, раскрытие ее способностей, обучение ее фигурам От эколь, или натуральная езда, или смешение От эколь и натуральной езды, как обстоит дело со мной, например, то нельзя есть никакого мяса. От вашего пота и вашего дыхания никогда не должно пахнуть смертью и съеденным вами чьим-то мясом. Если вы хотите быть для вашей лошади той самой старшей лошадью, с которой она дружит и которой подчиняется, надо скрывать свою природу хищника. Особенно в вопросах запахов, которые любая лошадь вычисляет легко и точно. Смогли бы вы сами доверять тому, кто регулярно ест человечину? Дружить с человеком, который других людей рассматривает как еду?
Я понимаю, что эта жертва (полный отказ от любого мяса) достаточно серьезная, особенно для невегетарианца, но она необходима. Это точка зрения Парелли.
 
– Почему у Вас нет учеников? Не хотите делиться своими знаниями?
- Я не могу преподавать. Те две лошади, которых я сделал, не дают мне никакого права называться мастером. Этого слишком мало.
– Для Вас есть безусловный авторитет?
– Конечно. Люраши. Мой друг Марио Люраши. Когда он приезжает в Россию заниматься со мной и я показываю ему то, чему научился пока мы не виделись, и то, как я воспринял его уроки, я жутко нервничаю, что мне вообще не свойственно, так как мне абсолютно по барабану, что думает обо мне все человечество.
Люраши, признавая во мне талант, ужасно бранит меня за излишнюю мягкость с лошадьми, за то, что я зашоренный, то есть замкнувшийся, по его выражению, в «храме От эколь», за то, что я не желаю признавать прочих способов взаимодействия человека и лошади, таких, как трюки, езда в экипаже, скачки, за то, что я работаю с лошадьми российских пород, хотя надо было бы работать с теми, кто и предназначен для От эколь, с андалузскими и липиццанскими лошадьми.
– Какие книги Вы бы рекомендовали прочитать нашим читателям, интересующимся методами и традициями Высшей школы?
– Мне трудно советовать. Но конечно, в первую очередь это Ля Гериньер. В этом году в Париже выпущено полное фототипическое издание трудов Гериньера. К сожалению, книга почти целиком на старофранцузском, читать сложновато. На английском есть Сильвия Лош «История классического дрессажа» и Курт Альбрехт.
Кроме того, изданы труды - и на немецком, и на английском, и на французском – Алоиза Подхайского. Вообще нужных, необходимых книг – около сотни.
Повторяю, мне трудно советовать, так как с частью книг мне удалось ознакомиться исключительно благодаря собственному имени. Либо за очень большие деньги. Например, получить доступ к подлиннику Антуана де Плювинеля, который хранится в частном собрании одного из замков близ Сомюра.
 
– Что, по Вашему мнению и мнению Ваших учителей, означает «умение работать с лошадьми»?
– Очень многое. Прежде всего – это умение без применения силы или наказания, без шпор, железа во рту или хлыста, без крика, без единого удара или даже просто недоброжелательной интонации добиться доминирующего положения в отношениях с лошадью. И это не что-то сверхъестественное. Этому учат и Парелли, и Люраши, и Эмбер. Но это непросто: ведь даже одна грубость, один удар, один рывок железом или один неумелый тычок шпорой аннулирует вашу доминантность, которую вы долго и тщательно завоевывали. Это звучит парадоксально, но это так. Спросите у Парелли. Спросите у своей жены, у своего мужа.
– ?!
– Нормальный человек не может сознательно причинять боль тому, кого любит. Если вы, желая, чтобы жена собиралась побыстрее, ткнете ей под ребра какой-нибудь железкой или ударите хлыстом, она уйдет от вас и будет абсолютно права. Такая же ситуация и с лошадью.
– А что делать тем, кто не может добиваться доминантного положения над лошадью без применения силы?
– Заниматься шахматами. А лучше марками, поскольку в шахматах, насколько я знаю, тоже есть лошади.
Подготовила Татьяна МАРКИНА
Фото Лидии Невзоровой
и из архива Марио Люраши
*От эколь (от франц. haute ecole) – историческое название Высшей школы верховой езды.
Марио Люраши |
Этот знаменитый французский каскадер-конник принимал участие в создании более чем трехсот фильмов (среди них «Горец-3», «Дочь д’Артаньяна», «Королева Марго», «Пришельцы»). О нем говорят: «Человек, благодаря которому работа каскадера превратилась в искусство».
В работе Люраши предпочитает лошадей иберийских пород: их компактное и мощное телосложение, элегантные аллюры, отдатливость в работе, эффектная внешность позволяют им исполнять самые разнообразные роли. Интересы Люраши не ограничиваются трюками: классическая выездка и езда в стиле вакеро, «венгерская почта» и индейские традиции знакомы ему отнюдь не понаслышке. Его личность, исключительный талант дрессировщика высоко ценятся конниками самых разных школ. Сам он об этом говорит: «Верховая езда – это религия, в которой существует огромное множество церквей. Я не принадлежу ни к одной. Поэтому меня принимают все».
 |
Подготовка трюка |
|
Пат Парелли |
Учение о естественных отношениях между лошадью и всадником (natural horsemanship) появилось сравнительно недавно, чуть больше 10 лет назад, но стремительно завоевало популярность в самых широких кругах конников. Сегодня мастеров, работающих в этой области, десятки (во Франции им даже дали общее название «новые учителя»). Самые известные из них (такие, как американец Пат Парелли) собирают на свои уроки тысячи зрителей.
В чем же особенность этой новой школы, пользующейся таким бешеным успехом? Пат Парелли и его последователи смотрят на диалог всадник – лошадь не с точки зрения человека, а с точки зрения лошади. Обучение лошади начинается со своеобразной игры: человек должен быть психологом, понимающим причины того или иного поведения своего коня, он должен научиться «говорить с лошадью на ее родном языке». Тогда она будет не бояться человека, а уважать его, как старшего друга. Это позволит решить множество проблем, а лошадь из запуганного раба превратится в умного и инициативного партнера. На то, чего обычными методами добиваются месяцами, у Парелли может уйти несколько дней.
Зародилась революционная идея естественных отношений с лошадью в Америке, стране достаточно консервативной. Для многих из основателей новой школы, потомственных ковбоев, это был своеобразный протест против того, как обращались с лошадьми окружающие. Суть этих «ковбойских» традиций передает английское слово, обозначающее заездку, – буквально оно звучит как «ломка», «обламывание». Так пришли к естественным отношениям Пат Парелли, Монти Робертс. Последний, кстати, послужил прототипом героя книги «Человек, который шептал на ухо лошадям» и фильма «Заклинатель лошадей», с которыми некоторые наши читатели, возможно, знакомы.
|
|
